Беседы о «символе веры» для психологов

Беседы о «символе веры» для психологов

Трудно представить себе психолога, незнакомого с начатками психоанализа. Независимо от принадлежности специалиста к той или иной психотерапевтической школе, необходимо представлять себе, что он значит и для современной культуры и какие возможности представлялись его инициаторами и адептами. Мы все изучали конструкции Фрейда, которые являлись производными от мифологии античности, прежде всего древнегреческой — ведь именно оттуда такие термины как Эдипов комплекс, нарциссизм и прочее… Разбираться в этом считается нужным и важным.

Но справедливо ли не знать или принципиально отказываться от того, что, по-видимому, превосходит античные мифологемы? Я имею в виду Священное Писание — Библию, и то, как она раскрывалась на протяжении веков в корпусе свято-отеческой литературы — Священное Предание.

Для Православных — эти понятия суть два равноправных, равночестных источника Богооткровения. Для нас, вне зависимости от степени нашей близости к Православию, это достойно изучения хотя бы потому, что эти источники являются, в отличие от античной культуры, не пересохшими руслами рек, где порой мы находим восхитительные реликты, а живыми и животворящими для миллионов наших современников. Они вдохновляют и поддерживают их и пройти мимо опыта воздействия Христианства на человечество и созвучие Христианству в каждом отдельном человеке было бы очевидно неоправданным.

Дерзну утверждать, что в Христианских символах, архетипах, если угодно, содержится значительно больше психотерапевтической ценности. Быть сопричастным к вековой традиционной мудрости — достойная задача, принимать ее во внимание в практической работе — высокая цель для тех, кто будет с нами вдумчиво, честно, осмысленно, личностно-вовлеченно принимать участие в нашей программе.

Докажите, скажете вы… Почему знание того, что именуется нами Закон Божий, поможет стать нам более эффективными в нашей ежедневной работе?

Ну, во первых, потому что это не просто информация, не просто заучивание формул, догм, правил и теорий. Мы будем изучать то, за что проливалась кровь. История Христианства это история гонений. Начиная от мучеников первых веков, добровольно идущих на казни, зачастую постыдные до массовых геноцидов церковных людей в нашей недавней истории. Я бы назвал это «религиоцидом», когда человек осуждается только за духовные убеждения, так что это кровоточащие знания и освоение их будет означать причастность к страданиям. А разве иметь истинную сопричастность к страданию не есть основная характеристика нашей профессии?

И это не все. Внешние гонения рано или поздно заканчиваются или, точнее выражаясь, видоизменяются. Да, христиан в 4-ом веке перестают казнить, но обнаруживаются вещи более страшные… Христианство становится государство-образующей религией, но духовно чуткие люди предупреждают, как например, один из авторитетов раннего Христианства утверждает: «Не преследуют люди — преследуют бесы, не гонит мучитель — гонит диавол». Во избежание и в противовес и в лекарство от соблазнов быть «удачливым, процветающим, ЗЕМНЫМ и ВНЕШНЕ благообразным христианином, возникает массовое движение ИНОЧЕСТВА, назначением которого является ДЕЛАНИЕ СЕБЯ, борьба со внутренней деструкцией, святоотеческим термином выразим это как НЕВИДИМАЯ БРА НЬ (св. Никодим Святогорец). Это детально описанное движение души к совершенству (а не к этому ли мы приглашаем наших клиентов, побуждая их распознавать скрытые мотивации своих поступков).

И вот эта дисциплина души, выработанная столетиями христианского аскетического опыта, может быть еще драгоценнее для нас в плане того, чтобы соприкоснуться с этим, хотя бы узнать как это бывало, да и теперь случается. И в этом драматизм, в этом трагизм, потому что это настоящее. Не зря св. Иоанн Златоуст в Толковании на «Деяния святых апостолов» сказал: «Самое опасное для Церкви — когда нет гонений». А он знал, что говорил. Вспомним его биографию, или как говорят о святых — Житие. Блестящий оратор, епископ столичного города огромной империи, любимец плебса, его проповеди прерывались криками и аплодисментами, как на нынешних рок-концертах, и вот оболганный, униженный и кем? Не придворными интриганами, а своими же братьями монахами, священниками и епископами, оклеветанный, избитый, отправленный в ссылку в далекую провинцию Византии — в нынешнюю Абхазию, которая считалась тогда гиблым местечком, под тумаками охранников он не озлобляется, а считает за честь пострадать за Христа, за свое понимание Христа. Но интереснее впереди. Через несколько лет вся Церковь его начинает чтить как святого, хотя та же церковь, его собственно и замучила. А что еще более головокружительно непонятно, что те кто его мучил и гнал, а именно Кирилл Александрийский тоже канонизирован, то есть прославлен во святых. В этом известный парадокс и не единичный. В нашей истории догматов мы еще и не с таким встретимся. Хронология Церкви не является причесанным материалом и готовым к употреблению продуктом. Нам придется мучительно и напряженно спрашивать себя — «а кто же прав все таки» и не всегда находить ответ на этот вопрос. Потому что отношение к проблеме будет меняться в зависимости от нашего внутреннего устроения и в этом дополнительное свидетельство того, что а) история эта истинна, потому что не редактирована; б) история эта продолжается и мы можем принять в ней участие и, более того, она будет неполной без нас. Без нашего определения своего отношения к Закону Божию. А для этого, его надо как минимум знать.

Что такое знать, как знать? Тупо механически заучить вероопределения или легко, a-la Онегин, для того «чтобы иметь понемногу представление о дней минувших анекдоты, чтоб свет решил, что он умен и очень мил»? Да нет, это две крайности, Сцилла и Харибда, консерватизм и либерализм, начетничество и легкомыслие. А в Христианском опыте (видите, мы еше начав, уже употребляем некоторые термины Священного Предания — есть категория истинности как Царского — срединного пути — не уклоняясь и сохраняя гармоничный баланс мотиваций ревностности с одной стороны и гибкости с другой. Этому, как мы узнаем дальше, соответствуют два внутрицерковных подхода, приложимых к каждому явлению и обозначающихся греческими терминами — акривИя (строгость, точность, непреклонность) и икономИя (послабление, снисходительность, необязательность). Мудрое соотношение этих оценочных категорий и отслеживание их в себе применительно к нашим клиентам, разве знание и применение этой диалектики, не является залогом успешного терапевтического взаимодействия.

Итак — знать. Сам термин с древнееврейского совпадает с глаголом «любить». Вспомним из первых страниц первой библейской книги «Бытие» — «И познал Адам жену свою». То есть, для того, чтобы действительно что то или применительно к предмету наших встреч по Закону Божиему, Кого то познать, надо испытывать к этому влечение, влечение быть ближе. Какого психотерапевта предпочли бы вы для себя — скрупулезно и виртуозно пользующегося техниками и в то время думающего о своем или которому вы действительно интересны и небезразличны?

И ничего тут удивительного нет, еще в третьем веке христианский учитель Тертуллиан произнес известную фразу «Душа человеческая по природе христианка». Думаю, что мы уже созрели, чтобы согласиться с ним. Или все таки душа наша больше буддистка, что стремится раствориться в нирване? Или иудейка, для которой актуально соблюдение 600 талмудических запретов, включая недопустимость ношения мужчинами красного? Ну это если у кого то ананкастическая душа? Или в природе нашей заложена эпилептоидная склонность к джихаду? В общем, это дискуссионный вопрос, это не догмат, это мнение Тертуллиана, многих христиан и, возможно кто то из вас тоже при здравом размышлении подпишется здесь. А смысл собственно актуальный для психотерапии тут очевиден — если я остался равнодушным или более того, раздраженным или возмущенным или скучающим или ожидающим, чтобы клиент ушел до назначенного срока — терапии не произошло. Так иногда бывает и просто важно отдавать себе в этом отчет.

Теперь другой аспект практической пользы изучения Закона Божия. Если первый аргумент был обращен к уму и вкратце может быть обобщен так: мы этого не знаем, а это имеет как минимум не меньшую ценность, нежели то, что мы знаем; то следующий аргумент срабатывает лишь при благожелательном принятии первого.

Если вдуматься, то человеческая жизнь представляет собой систему зависимостей. Если в этой перспективе рассмотреть известную пирамиду потребностей А. Маслоу, то любая потребность есть зависимость. Действительно, мы зависим от удовлетворения наших физических нужд, от обеспечения безопасности, от признания окружающими. Афористически выражаясь — существовать — значит быть зависимым. Чем ниже онтологический уровень бытия тем менее выражена зависимость. Камню неважно — нестись в космосе или лежать на дне моря, Однако кенгуру уже не может жить за пределами Австралии. Человек не может без очень много и в этом и его сила и его слабость.

По сути, каждый клиент, обращающийся к психотерапевту, может быть рассмотрен с точки зрения фрустрации той или иной его зависимости. Неврозы, депрессии, декомпенсации личностных расстройств, реакции на стресс сводимы к одному — у меня нет того, без чего мне плохо жить. У меня нет сил, нет настроения, нет любимого человека, нет уверенности, нет опоры в полагании на себя, нет радости физического здоровья, нет тех условий, при которых я ощущал бы себя счастливым. И тут мы подходим к основному тезису — раз любое бытие не является автономным, а предполагает зависимость, то более всего укрепляет человека зависимость более высокого уровня. Проще всего помочь голодному — достаточно сводить его в кафе. Почти невозможно помочь матери, потерявшей ребенка. Почти. Невозможно помочь тому, кто отвергает саму возможность помощи, то есть принципиально отрицает собственную зависимость.

Вообще, может смысл любой психотерапии в идентификации зависимости, признании ее клиентом и совместный поиск возможностей ее удовлетворения или при невозможности оного (а не будем считать наших клиентов дураками, наверное возможные в их системах координат поиски удовлетворения без профессиональной помощи были ими уже осуществлены, потому глуповато звучат квази-психотерапевтические советы типа — расслабьтесь, не принимайте близко к сердцу, все будет хорошо). Поэтому функция хорошей психотерапии — изменение той самой системы координат, в которой существует наш клиент, выход за ее пределы, предложение сделать несколько шагов в новой модели индивидуального мировосприятия.

И если речь идет о фрустрированной зависимости, а это происходит всегда, то разве не справедлив следующий тезис — «Зависимость от более высокого дезактуализирует нижележащие зависимости»? И тогда мы поймем, что бережное культивирование зависимости от максимально доступного ему более высокого уровня является мощнейшим психотерапевтическим фактором.

Ультимативная зависимость людей друг от друга называется любовью. Примем это как аксиому или поразмышляем об этом? Хорошо. Каждый из нас знаком с переживанием любви. Что это в первом приближении? Да, именно радость от того, что объект любви существует. И второй шаг —какое счастье от того, что я имею отношение к этому существованию. И третий шаг — взаимность — его существование происходит с учетом моего бытия. Наконец, четвертый — если все так, то наши жизни зависят друг от друга.

И теперь, принимая все обсужденное нами в расчет, зададимся вопросом, от которого зависит индивидуальный ответ каждого из нас — нужны ли ему занятия по закону Божию? Заметьте, что я не произносил до этого слово — Бог. Основной вопрос — есть ли что нибудь в человеческой жизни от чего он может зависеть больше и выше чем от себе подобного человека. Вопрос неимоверно сложный и какое же счастье в том, что в Христианстве этот вопрос не стоит. Он просто снят личностью Христа — совершенного человека и абсолютного Бога.

Иисуса Христа полюбить легко. Его образ открывается из Евангелий, стоит прочитать их всего однажды неторопливо и вдумчиво. Словно вступая в диалог с текстом и с удивлением для себя обнаруживая, что более доброго и мудрого ответа на те ситуации в которых оказывался Христос дать невозможно. Но разве любовь можно объяснить или аргументировать? Анализом любовь убивается, анатомируется. А вот прислушаться к Ф.М.Достоевскому стоит. Один из его героев говорит в запале — «Если мне докажут, что истина не в Христе, то я предпочту остаться со Христом нежели с истиной». Эмоционально, но по сути верно. Потому что путь Веры, о котором нам еще предстоит говорить сегодня, опирается в равной степени и на разум и на сердце.

Ну и напоследок, заканчивая столь пространную апологию изучения Закона Божия, я приведу совсем недавний консультативный случай в Интернете, где я попытался воздержаться от употребления (гвоздения по голове) словом Бог. Итак, послание в одно психологическое Интернет сообщество):

ВОПРОС: Добрый вечер. Наверное то, что чувствую я — чувствуют или чувствовали когда-то миллионы людей. только не смейтесь) я думала о том, в чем смысл жизни. зачем я живу. и не смогла найти ответа. живу чтобы жить? мне казалось что я живу и мне хочется, чтобы мир стал добрее. мне хотелось жить так, чтобы давать тепло и добро. хотелось жить по-справедливости, честно. не причиняя вреда людям. мне хотелось всего добиваться самой. хочу рассчитывать в жизни в первую очередь только на свои силы. какой смысл у жизни? вы находили ответ на этот вопрос? я хочу жить искренне. но зачем это все? для чего? ведь можно жить по-другому тоже?

ОТВЕТ: На холодильнике в одной из американских кухонь мне понравился стикерс: «Кто ты есть — подарок Судьбы тебе, кем ты себя сделал — твой подарок Судьбе». Мне понравилось. Или у Карнеги вычитал: «Когда ты пришел в этот мир, все вокруг радостно улыбались, а ты горько плакал, прожить надо так, чтобы когда ты будешь уходить отсюда — все вокруг плакали, а ты смеялся». Это что называется, «из мира мудрых мыслей». Для себя и тех, кто обращается ко мне за профессиональной помощью, я предлагаю подумать в следующей перспективе. Прежде всего будет мудро принять тот факт, что (1) наше появление на свет было не случайным, то есть было кому то или с заглавной — Кому то нужно. А, стало быть, (2) наше существование имеет какую то задачу, предназначенность, миссию. Значит чем скорее мы сможем (3) обнаружить, выяснить, понять и принять куда и в каком темпе нам двигаться, тем лучше. Понятно, что велика вероятность ошибки, на пути множество соблазнов и будет вполне логично (4) принять факт своей зависимости от того что/Кто выше нас — можно называть это по НЛП-рски «дружественная вселенная», можно пользоваться агностическим термином «судьба», религиозные люди ощущают это как Промысел. Ну небезраличие к тебе Свыше и тогда (5) задачей становится формирование возможности диалога с Тем, Кто пригласил нас сюда. Многовековые духовные традиции всего человечества показывают принципиальные факт, что (6) такой диалог возможен и продуктивен, только как и всему на свете ему надо научиться. Есть более и менее способные к этому люди, ну как в музыке — есть Моцарты и Beatles, а есть люди, тупо притоптывающие под попсу и шансон. Но попробовать (7) развить «духовный вкус» стОит в любом случае, может и получится. И тогда, (8) подсказки что делать дальше можно улавливать во всех обстоятельствах, руководствуясь принципом — «случайностей не бывает» и (9) все на свете пронизано невидимыми связывающими и обуславливающими цепочками, тут мудрые люди использовали метафору жизни как гобелена — снаружи изображение отчетливо, а только перевернув его, понятно переплетение неожиданных разноцветных нитей. Таким образом, очевидное стремление к счастью как внутреннему комфорту становится возможным, когда (10) наступает момент того, что то, что хочешь ты и то, что хотят от тебя совпадает и тебе от этого хорошо и ясно и светло. Это и есть в психологии «инсайт», в дзен-буддизме «сатори», в Православии не иначе как «Благодать». И это всего лишь привал, освежающая остановка на Пути, пройти который (11) достойно самого себя — благородно, грациозно и неравнодушно — собственно и составляет ответ на Ваш вопрос, это так наспех подумалось, уж больно интересно стало… классно, когда человек заморачивается этим, значит он жив. И, кстати, напоследок цитата из Генри Форда, которая нравилась моему отцу — «Человека живым можно назвать только тогда, когда он способен и хочет меняться, в противном случае, он уже омертвело закостенел и похоронный обряд в данном случае является простой формальностью». спасибо за возможность поразмышлять тут вместе с вами…:-)

ОТВЕТ: и вам спасибо… обдумываю ваши слова!

Как нам начать изучение стиля мышления и производного от него стиля жизни в Христианской традиции? Нам показалось правильным взять опять таки нечто такое, что можно «потрогать», нечто завершенное, выстраданное и принятое, то под чем подпишется любой человек именующий себя христианином. Нечто имеющее значение близкое к исчерпывающему. Это так называемый «Символ веры».

Можно ли быть христианином не зная его? Можно. Он был составлен только спустя 4 века после возникновения веры во Христа. Да и сейчас, если вы спросите — а можно ли понять Христианство минуя Символ Веры, и приглашу вас прожить месяца три в монастыре, до изнеможения поработать и повыстаивать многочасовые и непонятные службы. И когда вы увидите, что лица стоящих рядом с вами там людей полны уверенности, силы, спокойствия и радости, вы точно сможете понять — да в Этом что то есть. Но поскольку мы выбрали иной путь, а символически предположено, что ко Христу есть два пути — путь увидевших Младенца простодушных пастухов и путь волхвов, мудрецов, исчислявших родившуюся в мир Истину через движение звезд, то мы пойдем путем волхвов и попробуем понять смысл этой путеводной для христиан звезды — Символа Веры.

Мы пока обойдем стороной историю его возникновения, многочисленные дискуссии вокруг него, мы просто попробуем его на вкус. Пока просто учтем что ему более полутора тысяч, на протяжении которых в нем не было изменено ни единого слова. Он поется всеми прихожанами храма во время главного богослужебного действа — Литургии. Говорят, общее пение всеми молящимися этого текста было введено патриархом Тихоном, который предвидя грядущие 70 лет религиоцида, ввел это за богослужением, чтобы церковный люд, обыкновенно не читающий ни Евангелия, не говоря о прочем, не забыл, во что он собственно верит.

Что Он состоит из 12 утверждений, именуемых членами Символа Веры и начинается выражением кредо — ВЕРУЮ

Что такое веровать? Верить? Мы, волхвы, психологи, привыкли создавать системы и классификации. Задумаемся, какими глаголами можно описать то внутреннее стремление, которое побуждает нас действовать, вступая во взаимоотношение с внешней реальностью. Мы бы здесь предложили следующие понятия, соответствующие онтологическим уровням: НАХОДИТЬСЯ — СООТВЕТСТВОВАТЬ-СЛЕДОВАТЬ-ЗНАТЬ-ВЕРИТЬ

Неживая природа находится в «диалоге» с бытием именно «находясь», то есть просто обозначаясь в пространстве и времени, имея константы, но не обладая бОльшими возможностями трансформации (кроме деструкции)

Мир растительности следует принцип СООТВЕТВОВАТЬ — то есть предсказуемо, вне элементов спонтанности следовать заложенному стереотипу развития — из семени древо.

Животный мир более спонтанен в своих отношениях с окружающей средой. Животные руководствуются инстинктом как общебиологическим механизмом, направленным на оптимальное поведение, имеющее целью выживания вида. Итак, СЛЕДОВАТЬ.

Принципиальным отличием человеческой versus животной сущности является возможность прогнозирования последствий своего поведения, в отличие от того, что у животных является бессознательным, а у растений запрограммированным, то есть человек ПРЕДВИДИТ последствия своего поведения. Этот процесс предвидения, обращенный в прошлое, именуется РЕФЛЕКСИЕЙ, то есть осознаванием, то есть знанием. А знание представляет собой отдавание себе отчета в том, что будет если и что было бы если.

И теперь, наконец, мы подходим к глаголу «верить». Это качественно новая ступень относительно понятия знания. В чем отличие знания от веры? Риторический вопрос, но поразмышляем об этом. Если знание опирается на эмпирический опыт, идущий «снизу», то вера представляет собой акт специфически человеческой интуиции, где интуиция представляет собой мотивацию, идущую сверху. Сам термин «интуиция» происходит от латинских корней «ин» — в и «тео» — Бог, то есть ни один человек не может дать четкого аргументированного и рационального ответа почему он во что-то верит. Это специфическое свойство выделяет нас, людей, от остального тварного мира и являет собой отблеск нашего богоподобия.

Вера ни в коем случае не противоречит знанию, а углубляет, расширяет и облагораживает его. Еще одна важная вещь. Кому мы доверяем более всего? Не случайно глагол доверять является производным от слова «вера». И не редко доверие для нас является более убедительным чем знание. На основании чего? В то, что существует никогда не виденный нами материк Антарктида мы верим? Мы знаем? Скажем так: мы доверяем опыту тех, кого уважаем — исследователей, ученых. Но куда более мы доверяем опыту, кого мы любим. И каждому из нас знаком этот опыт.

Верить — значит доверять чему то дорогому, или Кому то Высшему. Акт веры является давним предметом и религиозной и философской мысли. Инициатор философии экзистенциализма Серен Кьергегор написал книгу об одном лишь поступке библейской фигуры Авраама. Тот приносит в жертву своего единственного сына Исаака. Он ЗНАЕТ что есть смерть, но ВЕРИТ, что Бог в силах что-то сделать вопреки естественному порядку вещей. И таким образом, вера оказывается большим приоритетом нежели знание. И он не обманывается в своей вере. Этому отрывку из Писаний более 3000 лет.

Кто-то из мудрых сказал, что «вера есть знание, оплодотворенное любовью». И это верно. Верить нельзя кому ни попадя. Веришь лишь тому кого любишь.

Чеканное определение Писание — Вера есть осуществление ожидаемого. То есть вера сеть всегда двусторонний акт. Ожидать можно только того что обещано. Значит есть связъ re — ligo с Обещавшим. И уверенность в невидимом… (Посл. Павла Евр, 11, полный текст)

И тут мы вступаем в область чистой теологии и приступаем к усвоению первого члена Символа:

1. Во единого Бога

Символ Веры обозначает не только утвердительные, но и ограничивающие утверждения, без которых невозможна единая структура мировоприятия. Не сказано в Высшее начало, не сказано в сверхъествевенные силы природы, но сказано — Во Единого Бога. Именно Единобожие возникает впервые у иудеев в Ветхом Завете. Поэтому наряду с приоритетом Нового Завета, Ветхий является большей по объему и очень значимой частью христианской Библии. Весь Ветхий завет представляет собой историю взаимоотношений маленького народа посреди языческого мира с Единым Богом. Порой много в В Ветхом Завете вызывает недоумение — уничтожение Господом Содомы и Гоморры, повеления крайне негуманного истребления враждебных племен. Как к этому относиться? Прежде всего, как к дидактическому материалу, который, может быть утрируя, но иллюстрирует как неравнодушие Бога к тому племени, которому Он открывает Себя, так и принципиальную возможность богообщения, на скажем отрицательных примерах — Израиль не слушается Бога и переживает муки — пленения, гонения, истребления. Бог то наказывает свой народ, то тестирует его, как например в книге Иова. Да, там множество нелицеприятных подробностей, но вспомним наше детство — редко, когда родители не наказывали нас, но, несмотря на это, болезненность наказаний стирается, так уж устроена человеческая память, остается что-то доброе, чувство правильного воспитания и счастливого детства.

Не так давно, одна моя клиентка заметила — «Знаете, что я думаю последнюю неделю? Вот казалось бы Ветхий Завет, все в общем понятно, а вдуматься — там нет и следа примитивной религиозности, то есть психологически выводимой духовности — культа предков, в первую очередь — а ведь не секрет, что и сейчас, вся наша страна при тысячелетнем исповедании Христианства во многом язычна.

Доказательства — мэр Лужков распоряжается отправлять в канун Пасхи автобусы на кладбища и они переполнены. А меж тем, церковь не поминает на Пасху усопших и порой не хоронит их — это праздник чаяния всеобщего воскресения. А наши люди? Стакан водки покрытый куском черного хлеба на могилку. Вот он, анимизм и тотемизм, прям как в Японии где синтоизм — почитание предков и утонченный дзен взаимопереплетены.

В Ветхом Завете совершенно не разработана темы посмертной участи человека. а вспомним египетские пирамиды с их росписями, иллюстрирующими стадии посмертного пути души и Бардо Тодол — тибетскую «книгу мертвых». Так вот, в Ветхом завете мы не найдем ни особого почитания пожилого возраста, так культивируемого в тарикатах Ислама, ни облегчения нашей естественной тревоги перед неминуемым концом нашего земного существования, ни обожествления усопших, ни тотемических взаимосвязей, ни обожествления явлений природы, то есть всего того, что по «научным» теориям соответствовало признакам «естественной религиозности». Значит, вздохнув, придется признать, что это Богооткровенная религия, главным посылом которой являются многочисленные диалоги человека и Бога».

Отца, Вседержителя

Здесь начинается речь о Первой Ипостаси Святой Троицы. Бог Отец. Для нас здесь скрыто — является ли Он Отцом нам или Отцом Иисусу Христу. Может быть это наиболее скрытая для нас Ипостась. Чуточку Она приоткрывается во втором термине — Вседержителя. Мы вновь вступаем в область парадоксов. Бог — это несомненная Единица равная Трем. Это самая главная тайна Христианства. Это христианский коан, то есть задача, которой нет решения, перед которой можно только замереть в благоговении. «Троица —неясные тени Которой приводят меня в трепет» — восклицает один из ранних отцов Церкви. В догматическом богословии каждой ипостаси Пресвятой Троицы усваиваются свойства — Отец — рождает Сына и изводит Духа. Сын — рождается предвечно от Отца. Дух — исходит от Отца.

Бог — Отец, Вседержитель. Менее всего о Нем мы знаем. Кроме того, что Он определяет собой все. Характерно, что в иконописной дисциплине Православия есть канонический запрет изображать Ипостась Отца. Да, этот запрет нарушается и во многих храмах мы можем увидеть икону «Новозаветная Троица». На ней благообразный старец, образ Иисуса Христа и птица голубь как указание на Духа Святого. Мы уже говорили, что в Православии есть понятия акривия и икономия. Так вот это своеобразное, принятое в церкви уклонение от Канона. Нарушение библейского положения — «Бога никто никогда не видел». Единственно верной канонически иконой Троицы является целомудренное изображение трех ангелов, явившихся Аврааму, вспомним дивную и кроткую иконопсиь Рублева, из которой, кажется льется наружу тихий ласковый свет.

В церкви нет храмов, обращенных и посвященных именно ипостаси Бога Отца. Эта Ипостась Божества скрыта от нас, абсолютно трансцендентна мирозданию, хотя является, как

Творца Неба и земли, видимым же всем и невидимым

Как звучат первые строки первой книги Библии? Просто и величественно: вначале Бог сотворил небо и землю. Читая далее, перед нами открывается понимание, что небо — это не тот покров атмосферы над землей, а духовный мир, в котором еще до сотворения человека происходит основная метафизическая драма бытия — появление зла. Зла реального, с которым знаком каждый из нас — зла несправедливости, зла зависти, зла обмана, зла смерти. И вновь, Библия об этом умалчивает так что ясное представление об этом мы получаем только из церковного предания. Только здесь мы найдем внятный рассказ о первом творении Божием — первоангеле Деннице, по латыни Люцифере, который восстает против Бога и становится Диаволом — разделяющем, искажающем, клеветником, соблазнителем.

Поговорим о невидимом мире? Извольте. Как звучит четверостишие В. Соловьева?

Постулат о существовании мира невидимого, мира бесплотных сил приподнимает человека, выделяя его из природного мира. Вместе с тем, надлежит понимать, что это не просто символическая конструкция. Придумать можно было бы и повдохновительнее, сколько изобретателей псевдорелигиозных движений умиляется какими нибудь «Откровениями ангелов Хранителей» или считает, что ангелы есть посредники, высшие, относительно человека, существа. А в Христианстве не так. Ангел — есть только «вестник», да в известной степени посредник, но тот, кто не обладает своей волей, свобода ангелов несоизмеримо более ограничена нежели та, что потенциально содержится в человеке. Вспоминаем вновь духовного провидица Достоевского —, «Диавол с Богом борется и поле битвы сердца людей» то есть основной сюжетный смысл вселенной локализован не на Небесах, а в нас. В наших глубинах и в наших высотах. И согласно Библии, Бог Творец почил сотворив именно человека. Откровение откровенно антропоцентрично. Все что создано до нас, создано ради нас. Для того, чтобы именно мы, люди, могли пройти свой неимоверно трудный головокружительный и, возможно, падающий, путь. И опорой в том пути нам будет исповедание того, что Господь создал невидимый, выше нас мир, но создал его не для них — небожителей, а для нас и это надо всегда помнить, что не ангелам уготовано Спасение, а нам.

2—3. И во единаго Господа Иисуса Христа

Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век;

Света от Света, Бога истинна от Бога истинна,

рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша

В начале первого века в Палестине восстает Учитель, Пророк, Мессия, тот кто дерзает говорить о Себе «Никто не приходит к Отцу как через Меня. Я и Отец — Одно». Менее всего последователи Иисуса озабочены догматикой. Им мучиться и умирать за свою веру. Поэтому вопрос идентификации Христианства — а Кто есть Иисус Христос до времени остается без ответа. Это время любить, это время быть братьями, это время нести веру в воплощенную распятую и воскресшую любовь. Это не время анализировать.

Да, мы не протестанты, находящие отраду во всегдашнем мечтании своем возвращения к первоапостольким временам. Да, мы тоскуем и грустим по ним, но не более как по своему детству и не задаемся вопросом наивно милой песенки — «Куда уходит детство, в какие города и где найти нам средство, чтоб вновь попасть туда». Туда мы не попадем. У наших современников иное назначение. Одна и з главных православных добродетелей — так называемое «трезвение». Именно поэтому хорошая православная психологическая помощь отвергает полезность работы с измененными состояниями сознание. Христианство что угодно, только не мечтательность, не сентиментальность, не розовых уход в мир грез о лучшем будущем. Поэтому мы стараемся найти смысл в каждом периоде развертывания Христианства в истории.

Так вот, после Миланского эдикта о прекращении преследования христиан в 325 году, наступает время строгого и стройного осмысления христианских истин. И нет уверенности, вопреки данным школьных катехизисов, что понятие о Троице было известно на протяжении трех первых веков Христианства. Подспудно, подсознательно, руководяще — несомненно. Но догматически выверено, сбалансировано и отчетливо — это четвертый век, отцы каппадокийцы, исходя как из Библии так и из философии, вероучительно вводят термин Святая Троица, где на невысказынные вопросы предлагается четкий непогрешительный ответ — Иисус Христос есть Сын Божий, равночестный Отцу, рождаемый Отцом.

И на праздный вопрос — «а когда же Отец рождает Сына» следует изумительный ответ — «прежде появления самого понятия «когда».

Из этого члена «Символа веры» мы научаемся еще одному кардинальному понятию — «тварность». Все что мы видим и все, чего мы не видим — сотворено Отцом. Ко всему в мире прилежит этот глагол. Кроме того, что Сын не сотворен, а рожден Отцом и Дух Святой также не сотворен но всегда исходит от Отца и здесь нет понятия времени.

Косвенное свидетельство об этом мы находим опять таки на первых строках книги Бытия, первой книги Библии, когда Элохим, грамматическая форма множественного числа слова Бог, говорит — «Сотворим». Это первое и несомненное для христиан свидетельство о Предвечном Совете Пресвятой Троицы. То есть славянский оборот, читаемый и поемый нами в «Символе веры» — Им же вся быша — есть указание Церкви на то, что творение мира также осуществлялось Второй Ипостасью — Христом. И вспомним пролог Евангелия от Иоанна, красивейшие строки, знакомые наверное каждому — «Вначале было Слово и Слово было с Богом и Слово было Бог». Что это?

А не что, иное, как описание того, как Бог творит мироздание, посредством Слова. Или как это романтично у Николая Гумилева:

4. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего С небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечившася

И Дева Мария из древнего еврейского рода отвечает кротко — «Да будет мне по слову Твоему». Нам, душеведцам, не стоит копаться в физиологии сочетания Бога и Человека. Важно только знать, верить, быть убежденным в том, что когда Богородица говорит «Да», именно тогда происходит событие, изменяющее ход человечества снизу — вверх. Без согласия человека этого бы не могло статься.

Были секты, ереси, движения и будут они, говорящие, что Родившийся от Девы есть только пророк, учитель, особый Сын Божий на которого в 30 летнем возрасте снизошла сугубая благодать, но секрет Христианства в том, что событие свершилось мгновенно, от простого и почтительного «Да» Богу, соизволившему именно так спасти мир.

Нисхождение с небес означает здесь не прихоть —«Дай, мол, побуду в человеческом образе» а как и все в Христианстве, парадоксально неожиданный и чаемый момент встречи — Богу изволилось стать одним из нас. И не кому то из богов, потому неслучайны слова «от Духа Свята». То есть вся Троица участвует в акте спасения Своего творения. Бог Отец открывается в Сыне, Дух Святой, оплодотворяющий Деву, сопутствует далее Христу в каждом Его шаге.

«С нами Бог, разумейте языцы и покоряйтеся: яко с нами Бог» — это слова из богослужебного песнопения Великого Повечерия являются аллюзией на книгу ветхозаветной книги пророка Исаии о пришествии Мессии с припевом «Яко с нами Бог». Пророк Исаия говорит о приходе Мессии, имя Которого будет Эммануил. «Эммануил» в переводе с еврейского означает «С нами Бог».

Задумайтесь, или задайте вопрос, почему Бога, явившегося в мир, звали не по пророчествам — «Эммануил» а Иисус? Думается, потому, что это было бы слишком просто. Как в психоаналитических интерпретациях — «это означает то потому что это является тем в фантазиях». А здесь не фантазии… Пришедшего с Небес Бога назвали Иисусом. Отменили пророчество? Или расширили его в новом осмыслении?

Итак, все происходит «нас ради человек и нашего ради спасения», но 6-ой член Символа Веры гласит:

5. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием

И чем же все это заканчивается? Символ Веры не перечисляет чудес Иисуса Христа — исцелений, воскрешений; не воспроизводит основных пунктов Его учения — полюби ближнего и не помысли даже тайно зависти и зла. Предполагается, что те, кто хочет произнести этот Символ, уже успели узнать, принять, полюбить Спасителя. Формула Символа рассчитана на тех, кто знал страдальцев за Христа, кто не из любопытства хочет стать христианином.

Теперь надобно еще одно усилие именно веры — уяснить, что без Распятия, без страдания, без погребения Сына человеческого — было бы невозможно ни Его ни наше воскресение. Сколь сложный столь и простой вопрос — а Кому это нужно? Унижение, поругание, избиение Бога? Католическая традиция, склонная к точным, даже юридическим формулировкам вводит здесь термин «сатисфакции» — страдания Сына оправдывают перед Отцом человеческое несовершенство, удовлетворяют принципу «кармической» справедливости. Почти миллиард наших современников, не особо задумываясь, следуют этой средневековой схоластике.

Однако, в Православной традиции не совсем так, или, вернее, совсем не так. Страдание и погребение Иисуса Христа нужны не столько Богу Отцу. Вспомним богооставленность на кресте, когда Христос кричит в Небо — «Элои, Элои, лама самахвани — Отче, ну чтож ты Меня оставил» и нет ответа Сверху, а с земли очередное глумление непонятливых — ага, Илию зовет… Именно в этом трагедия. Безответный Бог. Триединый безответный Бог. Ни сверху, ни снизу, ни рядом — непонятый.

В этом очередной призыв Евангелия к диалогу — а вы, хоть поняли Меня? Я кричал и никто не ответил. Я не хочу умирать, воскресать и спасаться без вас. Ну тогда было жарко, нагнетались страсти, ученики даже бежали… Ну а вы, сквозь века, расслышите Меня? Я — вот, перед вами, ну неужели не жалко? Вы не понимаете, почему это происходит? И поныне? Вы примите мое страдание как то, что осуществляется не играючи, для вас?

Здесь надо сказать, что и те люди, кто по историческим причинам не знали истории Евангельских страстей, но обладают, всаженным, вшитым в нас нравственным чувством, движимы теми же эмоциями. Махатма Ганди как то описал путь настоящего человека — «Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, затем борются с тобой. А потом ты побеждаешь». Разве это не о том?

Символ Веры краток. В нем нет ни слова об Иуде, персонаже, который нередко вызывает нездоровый интерес. Сколько психологических версий, сколько литературных интерпретаций, в общем то мало интересного с психологической точки зрения поступка предательства. Да, порой, с прошествием времени мы бываем «эдак снисходительнее» Бога и пытаемся найти мотивации гнусности. Иуде также приписываются благородные черты, мол хотел, чтобы Иисус разметал врагов и явился во славе Божества.

Но в этом и сверхъественная суть Христианства, что рожден Бог был среди скота, а предан был вовсе не из высоких побуждений. Все было настолько низменно и пошло, замешано на суете, корысти, честолюбии и глупости современников Христа, которые, по сути, не отличаются от нас, что может быть бОльшим чудом было не исцелять и воскрешать, а находиться срели тех, кто совершенно не понимал величия посреди мелочности.

А затем в Символе, как в точном исповедании следует хронификация: случилось это при Понтии Пилате и произошло согласно древним пророчествам — «по Писанием».

Пилат — по человечески бесцветная фигура, не соучаствуй он косвенно в осуждении Невинного, кто б его упомнил, кто б о нем писал романы? Случился этот несильный духом человек на посту наместника Кесаря в Иудее и вот он в Символе Веры. Случайно? Ну, мы уже приняли в веру, что случайностей нет. Он не самодур-злодей-суевер как царь Ирод. Не фанатик —популист — первосвященник Каиафа. И по своему, неплохой по мирским меркам человек — порядочен, пунктуален, верен долгу и определенно неглуп. Только здесь он для того, чтобы показать, что Событие это выходит за измерения обыденности. Он — как обозначение цивилизации, развития человечества без учета взаимодействия с Божественным началом, Он, честный чиновник, опровергается как деталь устоя мироздания. Наверняка, Конфуций бы не нашел ничего дурного в его действиях. Но иногда наступают времена, когда надо действовать по человеческой совести, а не согласно предписаниям закона. У «пятого прокуратора Иудеи» не вышло. Булгаков на страницах романа «Мастер и Маргарита» упрекает его в трусости. Да нет, трусом он не был. Он был закосневшим дальтоником, по своему честным, но двумерным воином, мир для него был плоск и колебания решались в пользу привычного распорядка вещей. А может это и есть «метафизическая трусость».

А вот благодаря этим словам этого члена этого Символа Вера мы знаем уверенно, когда все это произошло. Когда закончились «семьдесят седьмин» — 2300 вечеров и утр — 490 лет, пророчество из книги пророка Даниила, датируемое Вавилонским пленением 5 века до нашей эры. Это по иудейскому летосчислению, гадательно, приблизительно, прообразовательно. А по достаточно точным римским хронологиям, Понтий Пилат правил Иудеей 10 лет (27—36н.э.). Происходит, своего рода, перекрестие двух летосчислений — символического и реального и в этой точке они поразительно совпадают.

Этим членом Символа Веры мы исповедаем, что Спаситель «страдал, погребен и воскрес». Заметим, что здесь нет слова «умершего». Есть несколько вещей, которые всемогущий Бог не может. Он не может умереть, то есть перестать существовать как Бог, ибо если помыслить это, то Он перестает соответствовать первому члену Символа Веры — Вседержителю, то есть если Бога нет, то нет ничего, что Он держит. Иисус Христос несомненно умирает Своим человеческим существом, но Предание говорит, что смерть для него даже глубже чем смерть, потому что именно в эти три дня, когда Его нет для нас, Он спускается в ад и вызволяет души тех, кто достаточно настрадался там. Это не ад мучений — древнееврейский Шеол, это ад невостребованности, забвения, вечного мусорного горения. Он выводит за собой Адама, Моисея, Давида, Соломона, Исайю… И теперь они во святых в Православной Церкви.

6. И воскресшего в третий день по Писанием И возшедшаго на небеса, и седящаодесную Отца.

Есть семантическая разница — воскресение и воскрешение. Христос воскрешает нескольких встречающихся ему людей. Но Сам — воскресает. Бог — может помочь, но Сам не нуждается в помощи, или бы Он ни был Богом. Снова парадокс — Он, омертвев человечьи, реально, так, что о Нем плакали, оставался живым, снизшел во ад, вызволить там бывших людей, чающих Его, а затем, явившись ученикам, опять таки не блистательной очевидности славы, так что Евангелие даже признает — некоторые усомнились — ….

В отличие от нашей православной традиции, чтение Св. Писания, скажем от Марка гл.16, начиная от 9 стиха считается недостоверным, его мы не находим во многих древних списках. Оно звучит так:

«⁹.Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов.

¹⁰ Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим;

¹¹ но они, услышав, что Он жив и она видела Его, — не поверили.

¹² После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение.

¹³ И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили.

¹⁴ Наконец, явился самим одиннадцати, возлежавшим на вечери, и упрекал их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшего не поверили.

¹⁵ И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари.

¹⁶ Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет.

¹⁷ Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками;

¹⁸ будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы.

¹⁹ И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога.

²⁰ А они пошли и проповедывали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями. Аминь.»

Может ли изменить это что то в Православной вере? Ответ — нет. Это канонический текст. Может ли изменить это что-то в нашем отношении к Библии как к Богоданному источнику? Ответ — да. И неспроста. Мы не хотим вас агитировать этими комментариями, нашей задачей является побудить вас думать. Если этот отрывок кажется вам вполне естественным, пластично входящим в ткань повествования, то почему запинаться? Если нет — тоже хорошо, потому что побуждает к вопросам.

Вопрос то в сущности прост — воскрес ли Иисус, наш Бог, наш Спаситель? Если Да — то семантика отдыхает…: — ) Если НЕТ — то тщетна вера наша и с этого момента можно собирать вещи, ибо собрались мы тогда для изучения древних мифов. А право, суббота задумана, не для того чтобы твердить друг другу легенды….: — )

Хотя… если уж мы здесь и наши изыскания по вышеупомянутому принципу гипертекста простираются на все, имеющего к этому отношение, вспомним Декалог. 10 Заповедей. Кто сможет их все воспроизвести? Пройдемся по тексту второй библейской книги «Исход»?

Я Господь75, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде (водах) ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.

Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.

Помни (Наблюдай) день субботний, чтобы святить его (свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой); шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой76 — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни (вол твой, ни осел твой, ни всякий) скот твой, ни пришлец (твой), который в жилищах твоих (который у тебя, чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя, как и ты; и помни, что [ты] был рабом в земле Египетской, но Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний,) ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его.

Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

Не убивай.

Не прелюбодействуй77.

Не кради.

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, (ни поля его,) ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего.

И вот по объему текста, оказывается 4я заповедь. Помнить день субботний. Для христиан, за исключением адвентистов седьмого дня, это день воскресный. Поразмышляем, почему?

Потому что любовь просит взаимности. «Невзаимной любви не бывает» — расхожая фраза но здесь применимая.

Бог здесь перечисляет, что сделал для своего народа и словно бы на равных спрашивает — «А вы?» Я для вас это сотворил, а как насчет того, чтобы наши отношения строились как то, тепло, что ли? Думается, что это приглашение к диалогу, сформулированное вновь в дидактично рекомендательной Освятите этот день. Дайте Мне одну седьмую. И достаточно.

Шесть дней Господь творит мир. В седьмой, согласно, Писаниям — отдыхает. Отдохнем и мы с Ним? В смысле, побудем с Ним? Насладимся покоем? Даруем его тем, кто от нас зависит? Тем самым уподобивщись Ему. Ибо весь смысл Христианства — уподобление Богу. Как это у католиков, одна из классических духовных книг называется «Imitatio Cristi» — имитация Христа в дословном переводе. Хотя к чести сказать современных католических мыслителей, последняя книга моего наставника католического священника и психотерапевта Адриана Ван Каама называется «Becoming the Christ» — становление Христом. И здесь он вплотную подходит к специфически православной смыслообразующей концепции «теозиса» — обожения. То есть человеческого назначения — стать Богом, равным Богу не по Сущности, но по благодати, как это четко выразил в 4-ом веке один из ранних Отцов Церкви — «Бог стал Человеком, для того, чтобы человек стал богом».

И это возможно для нас, когда мы опираемся на заключительные слова этого члена Символа Веры: «воскресшего и седящу Одесную Отца».

Значит не только равного Отцу, но имеющего милость обращаться к Отцу. За нас. Бог Тот же, но Бог просящий, склонившись. И не просто вот так, передающий ходатайства, а каждый раз напоминающий о Своей Крови. Омывающий Своею Кровью наши грехи. Ничего не забывший, но все простивший. Одесную — то есть правою Рукой, действующей рукой. Сильной рукой спасателя. Но и это еще не все, ибо следующие слова Символа гласят:

7—8.И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца.

Первое пришествие Бога в мир, вряд ли объективный наблюдатель назовет славным. Славным его можем сделать мы. Когда Евангельская история станет действительно самым славным наполнением нашей жизни. Подчеркнем еще раз — невероятную бережность Христианского Бога своим последователям. Никакого насильственного принуждения чудесами, знамениями. Всегдашнее оставление места сомнению, а стало быть выбору, а стало быть — свободе принятия. В отсутствии давления авторитетом, в присутствии приглашения, а не запугивания адом или соблазнения Раем — особенность христианской веры.

Да, христиане верят, что второе Пришествие будет со славою. И вот здесь важно, что оно будет неопровержимым. Об этом в Евангелии от Матфея, гл.24:

«²⁵ Вот, Я наперед сказал вам. ²⁶ Итак, если скажут вам: „вот, Он в пустыне“, — не выходи'те; „вот, Он в потаенных комнатах“, — не верьте; ²⁷ ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого»

А вот это напрямую о конце света, когда уже нельзя будет колебаться и выбирать. Гляньте, сейчас то в одной газетке, то в другой телепередаче, кто-то объявляет себя Христом. Вот для этого мы и собираемся здесь для ликбеза — просто не верить тому, что не будет очевидно. Теперь, Христос не явит Себя тайно. Отныне, при втором и славном пришествии не будет место сомнению. Где вопрос — а не он ли? — очевиден ответ не Он. Этому учит Символ. Секу Асахара может писать «Провозглашая себя Христом». Кришнаиты могут издавать книжицы вводя в заблуждение созвучием «Кришна-Кристус», мол одно и то же. Нет. Мы предупреждены — не одно. Когда Христос придет судить — Он будет очевиден до конца, исчерпывающе, без возможности спрятаться. И каждого, живого и мертового призовут.

«Страшный суд» — есть такое расхожее выражение об этом событии. Проследим этимологию этого прилагательного. Запугивающий? Угрожающий? Вызывающий ужас? Ну что ж, все неизвестное вызывает в нас некоторую долю напряженности. Только представим на минуту, Кто будет нас судить?

Разве кто-то из приходящих ко Христу в Евангелии боялся? Напротив, все шли охотно — кто с надеждой, кто из любопытства, а кто искушая… Даже случалось, крышу проламывали, чтобы попасть к Нему, помните, об этом в Евангелии от Марка, гл.7:

«¹ Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме.

² Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово.

³ И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; ⁴ и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. ⁵ Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои.»

А еще пронзительно пишет об этом христианский просветитель Армении Грегор Нарекаци (10 век):

Так что для людей, скажем аккуратно, психологически, испытывающих симпатию ко Христу, этот суд не будет «страшным». А вот во втором значении этого слова, страх —страсть, то есть обличение, обнаружение, обнажение, «страстей» наших будет… чтобы счистить, в последний момент, все налипшее на нас мирское как прогнившие ракушки к днищу корабля, пока они не разъели все способное плыть в Царство Небесное в нас — будет. И возможно процесс этот будет болезнен. Но может быть это о том, как женщина всегда мучится болями в родах, но потом никогда не жалеет об этом, потому что был человек родившийся. А на этот раз — «Для Царствия, которому не будет конца»

9.И в Духа Святаго, Господа животворящаго, Иже от Отца исходящаго,Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшего пророки.

Ипостасям Бога Отца и Бога Духа Святого посвящены по одному члену Символа Веры, потому что открыты нам Они менее чем Ипостась Спасителя, посетившего нас, евшего, пившего, страдавшего с нами.

Нам предложено к вере догматическое знание о том, что Бог Дух Святой исходит от Бога Отца, хотя в средние века католические богословы внесли маааааленькую поправочку в символ — «филиокве» — то есть «и от Сына». И это слово является непреодолимым препятствием в догматике двух земных церквей. Психологические мотивы их были понятны — возвеличить Ипостась Сына, но вот эта приторность, как своего рода отсутствие трезвого духовного «вкуса» свойственная иногда разгоряченной мистике исказила незыблемую единую стройность свойственную Восточному восприятию Троицы как Единой и Нераздельной, абсолютно гармоничной и абсолютно непостижимой.

«Бога никто никогда не видел» говорит Библия относительно Ипостаси Отца. Дух Святой открывается видимо людям дважды — сходя при Крещении «в виде голубином», поэтому иногда праздник Крещения называется Богоявление. И второй раз в день, когда после Вознесения Христа на 10й день Он сходит на апостолов в виде огненных языков, что почитается как праздник Троицы или день рождения Христианской Церкви.

Духу Святому усвояется эпитет — Животворящий.

Именно Он, «руах», носился над водами при сотворении мира, словно оплодотворяя, согревая, «насиживая» их. Именно от Духа Свята принимает Богородица дар Богомладенца. Именно Его обещает Христос перед Распятием — дам вам Утешителя. Именно Он говорил через пророков во всем Священном Писании. Именно Он вдохновил, вразумил, укрепил так естественно растерявшихся после завершения земной миссии Спасителя апостолов, внушив им, что история еще не закончилась, что в мир вошла Церковь, для того, чтобы преобразить мир.

И Его преображающая сила была так неопровержима, что те, кто трусливо бежали, прятались, отрекались от своего Учителя, теперь исполнились мужества, отваги, происходящего от ультимативного знания истины. Напомним, что из апостолов только один умер своей естественной смертью, остальные были кто раньше, кто позже жестоко умучены.

У православных есть особая молитва Святому Духу, которым традиционно начинается каждый процесс обучения «Царю Небесный, Утешителю Душе истины. Иже везде сый и вся исполняй. Сокровище благих и жизни подателю. Прииди и вселися в ны. И очисти ны от всякия скверны». То есть учение может увеличить возможность внутренней скверны. Надеюсь, это минует нас с Вами

Но почему Христос предупреждает: «Всякий грех и хула простятся людям; а хула на Духа не простится» (Матф. 12:31). Потому что прощение следует за раскаянием. А перед Кем можно покаяться, если ты своей хулой, по сути отверг само существование Ипостаси Святого Духа, то есть оказался вне Бога, то есть вообще отверг собственное существование, выведя себя за рамки сотворенной Отцом через Сына и оживотворенной Духом вселенной?

Один из дивных православных святых, современник Пушкина и ставший для русского Православия тем, кем стал Пушкин для русской литературы, произнес формулу, которая в нашей духовности стала почти догматической, касательно ответа на сакраментальный вопрос «в чем смысл жизни». Так вот преп. Серафим Саровский сформулировал, что цель христианской жизни заключается в стяжании Святого Духа. И продолжил — «Спасайся постоянно сам и тысячи вокруг тебя спасутся».

9. Во единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.

До этого мы говорили о Боге. Теперь Символ Веры предписывает нам принять Церковь не как данность, куда можно прийти, не как феномен, который можно исследовать, а как Нечто, во Что следует именно верить.

Почему надо верить в видимое, в эмпирически открытое, во что то явное? Может быть здесь есть некий подтекст, некая сложность, что-то ускользающее? Есть.

Церковь Символа Веры — понятие абсолютно мистическое. То, что мы видим на земле — пышные выезды иерархов, нищие пред церковной оградой, умильное пение, особый запах и все, что вырывает нас из обыденной рутины — есть церковь внешняя, земная, порой страждущая, порой торжествующая, но она есть проекция Церкви Невидимой, Небесной.

Когда то, лет 40 назад, было такое понятие «слайды». Мы ездили куда то, фотографировали, потом проявляли пленку, собирались в затемненной комнате и через диапроектор на белую простынь экран показывали большие цветные картинки. И для тех кто снимал — это наполнялось еще памятью запахов и звуков, а для тех, кто просто смотрел — это было или удивительно или скучно. Так же и Церковь — у кого есть чувство Церкви небесной, тому и в земном приходе слышатся отзвуки Того, Что свехху, не имеющему же церковного опыта здесь, в храме на земле или экзотично или в тягость.

Церковь. От греческого — kiriarche — дом Бога. Английское — church, немецкое kirchen. И слышится в нем немножко от circle — окружность. То есть, слушая слово, иногда можно расширить его понимание. Так вот церковь может быть кругом — то есть совокупностью избранных, границы которого в непрестанной пульсации, а может быть просто цирком.

Церковь как круг. В Символе Веры здесь впервые говорится о людях, о человеке. Мой рано погибший приятель пронзительно и, как ему казалось кощунственно бунтарски, спел: «Если можно во что то верить — выбираю веру в людей». Думаю, что Бог подписался бы под этими строфами. Символ Веры, как и все в духовной жизни — двустороннее, диалогичное движение. Один из отцов ранней Церкви, отвечая на вопрос «Для чего Бог творит мир?» отвечает — «Ради Церкви». Бог верит в человека. В то, что он свою свободу использует во благо, в то, что он войдет в круг.

Церковь как место встречи Бога и человека. Пространство созданное Им, уже живущее по правилам Вечности — постоянным праздником, где времени нет, оно лишь повод вспоминать, точнее поминать и петь всегдашних современников — Святых. Хорошо каждый день глядеть в церковный календарь. Ни одного пустого дня, каждый день насыщен памятью, молитвенным обращением, а стало быть — общением.

«Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.» Мф.18:20. Кажется, это первичная формула Церкви, возглашаемая Христом. Итак, всего три Евангельских критерия Церкви: 1) Не-одиночество; 2) Потребность встречи; 3) Во имя Высшего. И за это обетовано главное — при соблюдении этих условий во встрече присутствует Бог. Это и есть Церковь.

И не важно, большая она или малая. И неважно: в радости встретились или в печали. Важно, что вместе и ради. Один — не может составить круг. Двое тоже не могут, но тут обещание Христа — завершить этот круг Божественным присутствием. Именно на этом имплицитно строится Православная психотерапия.

Глубокий мыслитель В. Франкл, прошедший Христианство к сожалению как то по касательной, или к счастью, предоставив именно нам возможность домыслить, дополнить, быть сопричастными, предложил пространственные метафоры, когда объем, в двумерном измерении теряется, то есть монета и патрон дают одинаковую окружность в проекции. Человек плоскостной будет исследовать границы окружности тени, человек не лишенный чувства или предчувствия третьего измерения, поднимет глаза кверху, пытаясь вглядеться.

Да церковь, что мы встречаем в центре Москвы на каждом перекрестке, это церковь. Но церковь потенциальная. Если мы заходим в нее с плоскостным намерением оглядеть фрески или поставить свечки, мы остаемся в плоскости. Знаете, к чему мы придем позже, обсуждая богословие иконы — «ее цель возвести нас от образа к Первообразу». То же можно сказать о Церкви. Труд одного из современных богословов о богослужении назывался «Небо на земле». Для правильного, орто-доксально устроенного человека так оно и есть. Становясь церковными, мы становимся Божиими, вечными, настоящими.

А далее, в Символе приводятся вероучительные эпитеты Церкви.

Единая. Этим опровергается псевдо-рационализаторская теория «ветвей», свойственная протестантизму — мол церковь одна, а ветвей много. Знаете, растет в тропиках такое дерево баньян, являющееся атрибутом любого буддийского монастыря, здесь принято устраивать площадку медитации меж ветвей баньяна, спускающихся вниз, укореняющихся и образующих с одной стороны ветвь, а с другой — самостоятельное дерево. Православное понятие о Церкви не таково. Древо одно и плоды его едины. Как един Бог, как един в человечестве и Божестве Своем Иисус Христос. Да, мы можем признать, что как то скрыто и безсознательно начатки Христианства присутствуют на высотах многих духовных поисков человечества, но мы откажем им в равночестности и спасительности. Иначе мы рискуем раствориться в нирване под ветвями баньяна.

Русский святитель на вопрос спасутся ли иноверные, мудро ответил: «Не знаю. Надеюсь, что милостию Божией, не слышавшие о Христе, но согласно заповедям Его живущие, спасутся, но достоверно знаю, что уклонись я во что иное, в чем я научен Церковью, отступи я от Нее, то наверняка не спасусь».

Итак, Церковь едина. Несмотря на то, что в каждой ектиние (это сугубое прошение, провозглашаемое диаконом во время богослужения, о чем мы узнаем в курсе по Литургике) православные молятся о «благостоянии всех Божиих церквей и соединении их». Надо полагать, речь идет об извечном центростремительном процессе, противником которого является вечно разделяющий и индивидуализирующий Диавол, постоянно в мире сем противодействующий завету Спасителя: «Якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут… да будут едино, якоже и Мы едино есмы: Аз в них, и Ты во Мне: да будут совершены во едино» Ин. 17, 20—23.

Церковь — Святая.

Из Интернета: «В славянских, балтийских и иранских языках слово «святой» (праслав. svent) происходит от индоевропейского «k’uen-to-» — возрастать, увеличиваться, цвести — в прямом и переносном смысле, плодоносить (см. Топоров 1995:).

Из трогательной песенки Хвостенко-Гребенщикова: «Кто светел тот и свят», к тому же данные: «ведический cv?nt?s «процветающий», лит. ?ve?tas «святой"авест. sра?tа «светлый, белый», санкср. cv?t?s С последним словом связано персидское сафед «белый».

Итак, святость — наверное, непорочность, прозрачность, чистота перед Лицом Божиим.

Это исчерпывающая характеристика Церкви. Но Церковь — не Бог. Она — тварна. И если мы встречаемся с замешательством в соприкосновении с Церковью, не стоит смущаться. Помните — мы говорили о втором пришествии Христа во славе — если возникнут сомнения, даже на секунду, Он это или не Он, то сомнения трактуются в сторону отрицания — не Он. Но не будем распространять этого принципа на отношение к Церкви, здесь и следует и заповедано относиться критически — «наша ли это Церковь?» И здесь на помощь нам приходит слово:

Соборная

Здесь несколько смыслов. Люди, движимые Духом, СОБИРАЮТСЯ вместе. Далее вопрос — кто гарантирует правильность церковного вероучения. Здесь мы с католиками разнимся. У них провозглашается непогрешимость публичных суждений Первоепископа — Папы римского. В Православии хранителем церковной истины является народ. Народ, оформленный в собор в широком смысле слова. Праведные избранники церковных общин образуют собой Соборы — от малого масштаба, собора епископов одной страны до Вселенских Соборов. Именно таким, Вселенским собором и составлен Символ веры, который мы изучаем. Вселенские Соборы числом 7, собиравшиеся на протяжении 5 веков являются гарантом церковного вероучения. Соборы не бывали случайно, по прихоти. Они происходили всегда по какому либо поводу, когда требовалось принять решение всей церковной полноты.

1. 325 — I Никейский: принятие Символа веры, осуждение арианства, определение времени празднования Пасхи.

2. 381 — I Константинопольский: повторное осуждение арианства; формулирование православного учения о Святой Троице.

3. 431 — Эфесский (осуждение несторианства).

4. 451 — Халкидонский (осуждение монофизитства).

5. 553 — II Константинопольский (осудил несторианские сочинения и оригенизм).

6. 680 681 — III Константинопольский (осуждение монофелитства).

7. 787 — II Никейский (осуждение иконоборчества и разделение поклонения Богу и почитания икон).

И последнее определение — Апостольская.

Церковь не богорождается. Она входит в мир совместным трудом — синергией — Бога и человека. Апо?стол (от глаг. ????????? «посылать»). Итак, ангел — вестник, как мы помним. Апостол — тот, кому дано задание идти. И это задание имеет бОльший аспект свободности нежели прямой посланности. Апостол — тот кто идет, будучи призванным, ангел — летит посылаемым.

Апостолами назывались двенадцать ближайших учеников Христовых, призванных Христом для того, чтобы они были с Ним. По Евангелию от Матфея (Мф. 10:278) к числу апостолов относятся

Симон, называемый Петром79

Андрей80, брат Петра

Иаков Зеведеев81

Иоанн82, брат Иакова

Филипп83

Варфоломей84

Фома85

Матфей мытарь86

Иаков Алфеев87

Иуда Иаковлев, брат Господень по плоти, он же именуется Леввеем или Фаддеем88

Симон Кананит89

Иуда Искариот, предавший Христа

Где возникает человечество, там формируется иерархия. Так на горе Преображения Фаворе присутствовало трое апостолов. Вокруг Спасителя — 12. Вместо отпадшего Иуды для сакрального числа к апостолам был сопричислен по жребию новый — Матфий. Есть указание, что круг апостолов был шире — 70, и их имена мы празднуем. Встречаем и упоминание — более 500 братиев видело воскресшего Спасителя. Не апостолы? То есть круг их расширяется и скажем снова, то расширяется то сужается (вспомним Ананию и Сапфиру). Итак, каждый, кто чувствует в себе призвание осуществить миссию во имя Христа — то апостол. Не исключая нас с вами. Не зря в чине святых православной церкви есть термин — «равноапостольные». И в них — просветители земли русской Владимир и Ольга.

Единством Церковь держится, святостью славится, соборностью поверяется, апостольством ширится. Есть у нас в Христианстве еще дивное понятие — апостольское преемство. С древности полагалось, чтобы каждый епископ и поставленный им священник имел представление о том, кем он был посвящен в таинство (об этом речь ниже) то есть рукоположен. И у добрых батюшек это несомненно — «я был благословлен на священнослуженние тем то, а тот в свою очередь тем то и цепочка прослеживается до 12 апостолов, возлежавших со Христом в Сионской горнице. И у нас в Православии и у братиев Католиков эта преемственность соблюдается. И это чудо. Знать, откуда, пошло положение святых рук на тебя.. У протестантов — утеряно. А меж тем, мистично — знать свою идентификацию в течении двух тысячелетий.

Здесь можно сказать немного об устроении Церкви. Преемниками апостолов являются епископы. Нам, докторам, стоит только чуть напрячь память и эрудицию, чтобы понять перевод этого термина. Эпи — ну, вспоминаем, — эпигастрий — над желудком… Микроскоп, перископ — то что смотрит. Итак епископ, это — смотрящий сверху. Надзирающий. При торжественном богослужении епископ занимает место на «орлеце» особом коврике с изображением орла. Словно большая птица, но не хищная, а охраняющая паству.

В Церкви с 5 века возник обычай, что епископом может стать только монашествующий.

Может в этом и есть смысл, поскольку это высокое служение многообразно и ответственно. Только епископ может совершать все Таинства Церкви.

Часть своих полномочий, почти все и главнейшее — право служения Литургии епископ передает иерею — священнику. В католичестве, где многое доведено до крайности, священник не может иметь семью. В Православии чаще священник находится в браке, хотя может выбрать целибатный (безбрачный) образ жизни. Монах также может быть священником, в этом случае он именуется иеромонахом.

Структурное строение Церкви не является чем то изначально данным и богоустановленным, оно изменяется соответственно потребностям времени, так перед революцией, вел. княгиня Елизавета Федоровна возродила в Марфо-Мариинской обители древний чин диаконис.

10. Исповедую едино крещение во оставление грехов

Этот член Символа кратко, но емко раскрывает назначение Церкви, в которую мы уже научились верить из предыдущего.

Но прежде чем «копать», пройдемся по поверхности.

Здесь мы встречаем новый глагол — «исповедаю». Кто смог бы дать синоним этому глаголу?

Наверное, так — говорю с убеждением, со страстью, с чувством, целиком вплоть до жизни отвечая за свои слова.

«Едино крещение». Доводилось встречать людей, которым эти слова были в соблазн. Как же вы начинаете с крещения, если ваш Христос им закончил. Случайно ли название Таинства «крещения» присутствующего в русском языке? Евангелия, как мы знаем, были написаны на греческом. И там совершенно другое звучание этого действа — баптизмо — погружение.

Наверное в любом духовном движении существует обряд инициации, некое символическое воздействие, означающее принятие на себя определенных обязательств. В Христианстве это Крещение. И инициировал его отнюдь не Иисус Христос, это было бы слишком просто и плоско. До проповенди Христа на исторической сцене древней Иудеи появляется загадочная личность, о которой мы знаем немного. Суровый аскет, выросший с малолетства в пустыне, грозно убедительно начавший свою проповедь словами, которые чуть позже повторит Спаситель.

«Покайтесь». То есть — измените себя. Отбросьте себя ветхих — трусливых, корыстолюбивых, жалко-самооправдывающихся. Смойте все наносное с себя, очиститесь и преобразитесь. И для выражения решительной готовности войдите в воды реки Иордан и с головой, полностью, топя безжалостно себя прежнего, отжившего, выйдите новыми, просветившимися, готовыми к старту Вверх.

К Иоанну Крестителю приходит Иисус. «Мне ли крестить Тебя» — недоумевает пророк, отлично знающий Кто перед ним. «Оставь (сомнения) ибо так надлежит» — властно говорит Христос. И погружается под рукой Иоанна в воды и в этот момент происходят мистические явления — глас отца и нисхождение Духа, явлюяющегося ниоткуда взявшимся белоснежным голубем. Нам до конца не дано понять, зачем Иисусу Христу потребовалось Крещение.

Каждому великому двунадесятому празднику с Православии установлено особое песнопение — тропарь, раскрывающее догматический смысл события. Для Крещения, 19 января н. ст. он гласит: «Во Иордане крещающуся Тебе. Господи, Троическое явися поклонение. Родителев бо глас свидетельствоваше Тебе, возлюбленнаго Тя Сына именуя, и Дух, в виде голубине, извествоваше словесе утверждение. Явлейся Христе Боже, и мир просвещей, слава Тебе.» Итак, согласно тропарю — манифестация Бога Троицы.

Второе символическое значение проповедует величайший православный мистик Григорий Палама. Дословно «Но напрягите ваши мысли, братие, молю, и внимайте умом со всем вниманием к тому, что говорится, для того, чтобы понять смысл тайны Крещения во Христе. Так, схождение Христа в воду и погружение в ней предозначало Его сошествие во ад; как и восхождение Его из воды предъявило Его Воскресение из мертвых. Посему естественно и соответственно сему для Него, восходящего из воды, немедленно отверзлись небеса; поскольку при Своем сошествии в ад, Он, быв ради нас под землею, выходя оттуда, отверз для Себя, а также и для нас, все не только земное и связанное с землею, но и самое высочайшее небо, куда затем с телом вознесшись».

Третье объяснение в своей проповеди на день Крещения (Богоявления) предлагает Иоанн Златоуст: «Для чего же Он крестился, если сделал это ни для покаяния, ни для отпущения грехов, ни для получения дара Духа? По другим двум причинам: 1) чтобы Христос стал известным народу. 2) Видишь ли кротость раба? Видишь ли смирение Владыки? Что же значит: „исполнити всяку правду“? Правдою называется исполнение всех заповедей, как говорится: „беста праведна оба, ходяще в заповедех Господних беспорочна“ (Лк. 1, 6). Так как исполнять эту правду должны были все люди, но никто из них не соблюл, не исполнил ее, то приходит Христос и исполняет эту правду».

Еще одно толкование, уже нашего современника, вл. Антония Сурожского: «Господь окунается в эти воды, которые являются теперь водами смерти, образом погибели, несут в себе все зло, весь яд и всю смерть греховную. Крещение Господне, в дальнейшем развитии событий, ближе всего походит на ужас Гефсиманского сада, на отлученность крестной смерти. Вот почему так трагичен этот величественный праздник. И вот почему воды Иорданские, носящие всю тяжесть и весь ужас греха, прикосновением к телу Христову, телу безгрешному, всечистому, бессмертному, пронизанному и сияющему Божеством, телу Богочеловека, очищаются до глубин и вновь делаются первичными, первобытными водами жизни, способными очищать и омывать грех, обновлять человека, возвращать ему нетление, приобщать его Кресту, делать его чадом уже не плоти, а вечной жизни, Царства Божия.»

Итак, Крещение, которое является входом в Церковь, освященное Самим Богом — абсолютное условие бытия христианином. После Крещения человек принадлежит церкви, он уже «новая тварь» во Христе. Поэтому понятно, почему крещение — едино. Христианство утверждает уникальность и бесконечность каждой созданной человеческой души и ни к чему творить много тварей. Поэтому вкус православного человека возмущается, когда речь заходит о перекрещивании, скажем у протестантов.

«Во оставление грехов». Опять же выражение как минимум имеющее два значения. Первое «от», то есть — тот человек, который был до крещения, — умер, расстался со своими грехами и потому судим будет новым судом. Второе. Второе — «для». Вхождение в Церковь осуществляется собственно для начала пути «оставления грехов». Жизнь в церкви, если она настоящая, а не номинальная, представляет собой противостояние греху. Вспомним, что немедленно после Крещения Христос отправляется в пустыню на 40 дней и там КОНКРЕТНО, как говорят сейчас, искушается Диаволом. То есть крещением все только начинается. В Крещении христианин не спасается гарантированно и надежно, он просто но несомненно обретает достаточно сил противостоять всему, что может помешать его входу в Вечность.

Традиционно этот член Символа Веры увязывается с теми средствами Церкви, которые помимо манифестации духовного пути взращивают человека для Спасения. Эти средства именуются церковными Таинствами, они таковы цитируется по книге Даниловского монастыря «Справочник православного человека»:

«В каждом Таинстве верующему христианину сообщается определенный благодатный дар.

1. В Таинстве Крещения человеку дается благодать, освобождающая от его прежних грехов и освящающая его.

2. В Таинстве Миропомазания верующему, при помазании святым Миром частей тела, дается благодать, ставящая его на путь духовной жизни.

3. В Таинстве Покаяния исповедующий свои грехи, при видимом изъявлении прощения от священника, получает благодать, освобождающую его от грехов.

4. В Таинстве Причащения (Евхаристии) верующий получает благодать обожения через единение со Христом.

5. В Таинстве Елеосвящения при помазании тела елеем (маслом) больному даруется благодать Божья, исцеляющая немощи душевные и телесные.

6. В Таинстве Брака супругам дается благодать, освящающая их союз (во образ духовного союза Христа с Церковью), а также рождение и христианское воспитание детей.

7. В Таинстве Священства чрез святительское рукоположение (хиротoнию) правильно избранному из числа верующих дается благодать совершать Таинства и пасти стадо Христово.

Таинства Православной Церкви делятся на:

1) неповторяемые — Крещение, Миропомазание, Священство;

2) повторяемые — Покаяние, Причащение, Елеосвящение и, при определенных условиях, Брак.

Кроме того, Таинства делятся еще на две категории:

1) обязательные для всех христиан — Крещение, Миропомазание, Покаяние, Причащение и Елеосвящение;

2) необязательные для всех — Брак и Священство».

11—12. Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь

Почему это два кратких последних члена Символа веры? Ну, наверное, потому что они имеют наиболее личностную значимость, по правилу — «последнее, значит главное». Это десерт? Самое вкусное и сладкое? Возможно. Рассмотрим.

Проблема смерти, точнее осознавания собственной смерти всегда являлась фактором, конституирующим человеческое бытие. То, что человек знает, хотя и успешно вытесняет факт своей конечности, выделяет его из всего остального тварного мира. Мы знаем, чтоб будет время когда нас не будет.

Но потому эти заключительные слова и входят в Символ христианской веры, что такого времени не будет. Слишком дорого каждое создание «по образу и подобию» его Творцу чтобы бросить его на произвол бездушной случайности или неумолимому закону кармы.

Предмет ли это только веры? Не совсем. У меня в доме живет парочка мадагаскарских тараканов и растут они следующим образом. Прихожу, а старая оболочка, прочитал, называется «нимфа», лежит в уголочке вместе с усами, ногами, глазами, наконец, а ее бывшее содержимое, то есть веселый тараканчик бело розовый, переросший свой хитин, ползает в новом, большем себя обличии. Или, логика, наконец. Ну стоило ли создавать природе на высоте эволюции, существо принципиально иное от окружающего, но разделяющего судьбу тлена и праха? Вряд ли. Но это всего лишь наблюдения и рассуждения. А верят христиане вот во что.

В то, что если мы разделили так называемый «первородный грех» с нашими прародителями, то человеческий род един. Что если Бог воплотился единожды в человеческом образе и воскрес, то таково все назначение человечества — разделить муки, претерпеть испытания и воскреснуть со Христом. Иной веры для христианина нет.

Мы воскреснем и будем жить вечно. Как? В каком формате? Где? Об этом и Писание и Символ веры умалчивают или говорят крайне скупо. В христианских писаниях нет наглядных изображений грядущих блаженств или мучений. О них упомянуто и не более того.

Символ веры мы начинаем исповедовать с веры в Бога. Зачем? Очевидно потому, что мы чувствуем свою неполноту и свое одиночество в этом мире без того, Кто я вляется ультимативной причиной, путем и смыслом нашего бытия — без Бога. В том, что нам открывается в писании и Предании, нас уверяют — эта жизнь временна и преходяща. И если мы начинаем свое исповедание словом «Верую» то мы должны быть последовательны и веровать до конца. А конец вот он — «чаю воскресения мертвых». Глагол «чаять» совмещает в себе радостное ожидание, надежду и уверенность.

В чем? Ответ в песнопении христианского отпевания, когда временно дистанциировавшийся от нас наш родной, наш друг, наш брат, отходит туда, где окажемся мы все и где не будет «ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь безконечная».

Для религиозно-ориентированной психотерапии это означает только одно — она рассматривает клиента sub specie aeternitas — с точки зрения вечности. То есть любая деятельность христианского психотерапевта помимо остальных факторов эффективности психотерапии, предусматривает вопрос — достижение ваших целей будет ли полезно вашей душе, если предположить, что она будет существовать вечно, то есть вне времени.

Вот это, пожалуй, все…