Блок 3
Христианство, как оформившаяся религия, возникло в хронологически символическом временном пункте — 6 веков спустя после того исторического периода, который Карл Ясперс назвал «осевым временем человечества», когда происходило становление восточных религий; и за 6 веков до того, как появился Ислам, крупнейшая после Христианства религия, во многом определяющая нынешнюю расстановку мировой цивилизации. Если, будучи психологами, мы признаем сознательную или бессознательную детерминацию всех явлений психической жизни, то, распространяя принцип «обусловленности» на этот исторический факт, мы можем предположить его онтологическое значение в том, что Христианство являет собой хорошо сбалансированную позицию между тенденцией к медитативному «бесстрастию» восточных религий и прагматичной «пассионарностью» мусульманства.
Секулярное религиоведение предлагает довольно искусственное разделение между моно — и политеистическими религиями. Если таковую идентификацию еще возможно провести в догматико-теологической сфере, то применительно к религиозному мировоззрению отдельной личности это оказывается весьма затруднительным, потому что даже для самого строгого последователя монотеизма помимо Единого Творца существуют значимые духовные реалии, и для каждого формального политеиста свойственно выстраивать иерархию духовных сущностей, неизменно приходя к наиболее авторитетной для него фигуре, адресуя ей наибольшее поклонение. В Христианстве это явление противоречия снимается тезисом, сколь необъяснимым рационально, столь и узнаваемым экзистенциально, — догматом Единого Бога в троичности Ипостасей, позволяющем выстроить мировосприятие, исходя из приоритета меж-Ипостасной Любви.
Аксиологический контент признанных религиозных традиций базируется на некоторых общих принципах, как то: а) признание существования Высшего; б) возможность диалога с Высшим; в) необходимость ритуальных действий для реализации двух диалогических динамик — просьбы и благодарности Высшему; г) добродетель, как следование воле Высшего; д) целесообразность и красота мироздания свидетельствуют о благости Высшего. Вместе с тем, можно предположить доминирование определенных ценностных акцентов в той или иной традиционной религии. Тогда приоритетами духовности, определяющими их сущностный стиль, видятся: для шаманизма — поиск контактов с Высшим через его проявления в природе; для классического индуизма — поиск истины через соответствие красоты смыслу; для буддизма — принципиальная отрешенность от низшего для торжества Высшего; для иудаизма — верность открытому Свыше через следование предписаниям (талмудизм); для ислама — покорность воле Высшего вплоть до самопожертвования (шахида). Христианство включает в себя все вышеперечисленное, сообразуя это соподчиненным высшей ценностной ориентации — Любви.
Любое религиозное мировосприятие включает в себя предпочтительность форм выражения почтения, уважения, стремления к сопричастности Высшему. В этом вопросе мы также можем рассмотреть две полярные точки зрения. С одной стороны, очевиден синкретизм систем богопоклонения религий Востока, в маргинальных своих вариациях, содержащих такие явления, как возможность человеческих жертвоприношений (в прошлом) или «просветление» через сексуальные практики (Тантра-йога). С другой стороны, мы видим ислам, минимизирующий приемлемые формы экзистенциального диалога с Высшим, через множество запретов (изобразительного искусства) и тенденцией к крайней регламентации жизненного стиля адептов (шариат). Христианство же, в этом отношении, говоря языком современной психологии, — мультимодально и руководствуется словами блаженного Августина: «В главном — единомыслие, в остальном — свобода и во всем — любовь».
Примечательно, что любая религия, будучи имманентной факту человеческого существования, в качестве основного ставит вероучительный вопрос о посмертной участи индивида — участника человечества. И вновь мы сталкиваемся с тем, что в различных традициях он решается по-разному. В восточных религиях принята концепция реинкарнации с идеалом выхода «из сансары в нирвану». В Исламе наглядно и маняще прописана картина Рая (сады и гурии). Христианство предлагает более дерзновенный и более достойный человеческому бытию предел само-актуализации — не менее, чем «стать богом», то есть святоотеческое понятие «теозиса — обожения», выраженное максимой св. Афанасия «Бог стал человеком, чтобы мы стали богами».
Воспроизводя классическую в современной психологии теорию иерархии потребностей Абрахама Маслоу, согласно которой предположено, что человек при удовлетворении своих потребностей движется как по лестнице, переходя от низкого уровня к более высокому, попытаемся сопоставить эти уровни применительно к духовным традициям в соответствии с их психотерапевтическим потенциалом.
Тогда можно предположить следующие соотношения:
— физиологические потребности (выживание, осуществление функциональных мотиваций удачи и преуспевания) коррелируют с магически-шаманическим типом духовной ориентации;
— потребности в безопасности. В психотерапевтическом смысле понятие «угрозы» нейтрализуется концепцией «майи», признанием мира иллюзией, что свойственно индуизму, и снижается через добродетель следования долгу в разновидностях буддизма;
— потребность в принадлежности и поддержке ярче всего прослеживаются в ценностях Ислама, когда актуализируются мотивации принадлежности умме и следования шариату;
— потребности в уважении и признании отчетливо озвучиваются в традициях Иудаизма. В ортодоксальных его направлениях культивируется особая душевная близость соплеменнику и единоверцу посредством солидаризации через принцип: свой/чужой и соответственно различными правилами взаимодействия с окружающим миром исходя из данного принципа;
— потребность в самовыражении, является высшей в системе Маслоу и соотнесение ее с Христианством может быть оправдано, учитывая понимание смысла жизни христианина как динамики от «данности к заданности». Лишь в Христианстве существует учение о создании человека по «образу Божию» и жизненный процесс имеет призванием достижение «подобия Божиего».
