Покаяние как путь обретения зрелости
Описывая личность, достигшую в своем пути стадию полноценной зрелости, лидеры современных психологических школ выдвигают в качестве приоритетных характеристик различные признаки. Идеальной, с точки зрения психического здоровья, будет, для К. Юнга — «индивидуализированная», для К.Роджерса «полноценно функционирующая», для А.Маслоу — «само-актуализирующаяся», для Ф. Перлса — «здесь и теперь» личность.
Насколько более высокой, воодушевленной и захватывающе дерзновенной оказывается здесь святоотеческая мысль! Св. Иоанн Златоуст говорит от том, что происходит с человеком, обретающим духовную зрелость: «Невозможно описать неизмеримое безпредельное богатство христиан. Если человек плотский решается изменить себя, он сперва умирает и делается безплодным для прежней лукавой жизни»/Св. Иоанн Златоуст «Толкование на св. Матфея Евангелиста», т.1,М.,1993/.
Необыкновенно поднимает достоинство зрелой личности Св. Григорий Богослов: «Если ты будешь низко думать о себе, то напомню, что ты созданный бог, через Христовы страдания идущий в вечную славу» (цит. по 1.стр.219)
И наконец, один из учителей «Добротолюбия» приоткрывает нам то, что еще трудно принять несовершенным: «Странное скажу тебе слово, но не дивись. Человек, совершенно изменившись, соединяется с Богом. Творя чудеса, … он словно понуждает человеколюбивейшего Бога. Он превзошел меру тления и смертности, как обыкновенный сон приемля смерть.»/Творения преп. Феогноста, «Добротолюбие», том 1/.
Здесь мы подошли к главному. Смысл человеческого совершенства не в «улучшении себя», не в плоскостном «само-раскрытии», а в полном изменении, выходе за пределы прежних личностных ограничений, в становлении иным, «новым» человеком. Из всего творения, только человек может преодолеть то, что его сковывает — факторы наследственности, среды или собственных психологических защит, преобразить себя и стать тем, кем был задуман Свыше.
Это не мгновенное волшебное превращение Золушки, чем завлекают современные поп-психологи — представители направления НЛП (понятие о содержании их учения можно составить даже по названиям их книг — «Из лягушек в принцы» с помощью «Структуры магии»). Здесь же постоянный, длительный процесс «делания себя», в котором Бог и художник и помощник человека. Правильно построенный, это восхитительный и увлекательный процесс творения себя в соответствии с замыслом Бога о назначении данной личности в величественном плане мироздания. Здесь невозможно остановиться — «Если ты звезда, старайся сделаться солнцем» — призывает преп. Феодор Студит /«Добротолюбие» том 4, стр.110/. А критерий правильного устроения подсказывает один из западных святых, Бернард Клервосский: «Степень совершенства, определяется жаждой еще большего совершенства. Отказом от возрастания мы сразу умерщвляем в себе благое.»
Как происходит этот процесс, что является его основой и сутью? На лекции в Свято-Тихоновском Богословском Институте, прот. В. Свешников сформулировал так: «Покаяние является духовно-нравственной точкой, перед которой стоит человек еще ветхий, а пройдя, человек оказывается в пространстве новой твари» (8).
Покаяние… Метанойя… Изменение ума (сути себя, самости). В этом центр христианского учения о назначении человека. По словам св. Исаака Сирина, это «Состояние, противороложное самодовольству и не имеющее предела. Это одновременно этап и постоянное состояние стремящихся».
Итак, существует два аспекта покаяния — как событие и как стремление.
Первый аспект, который также можно обозначить как обращение, ясно и трогательно описывается в «житийных» источниках. Вот лишь несколько примеров:
К монаху пришла блудница, чтобы искусить его и притворно просила пустить в келлию. «Отче, я заблудилась, звери меня истерзают». Монах смутился и подумал, что может оказаться виновным в ее смерти. Когда она вошла, блудный бес напал на инока. Тогда он возложил руку на светильник, говоря себе: «Смотри, можешь ли ты перенести огонь вечный?» Видевши это, девица от ужаса окаменела и сделалась как мертвая. Пришедшие утром за ней спросили: «Была ли в эту ночь у тебя женщина?» — «Она и теперь здесь», ответил старец. Показал им сожженые пальцы и сказал: «Вот что она со мной сделала, но Бог не велел платить злом за зло» и с этими словами поднял оживленную им женщину. После этого она покаялась.
Однажды обкрадывали авву Евпрения: он помогал ворам выносить из келлии находившееся в ней. Воры вынесли все и, собрав унесенное, пошли. Только жезл старца остался в келлии. Старец, увидевши это, опечалился. Взяв жезл, он пошел за ворами, и отдавал им его, но они отказывались принять. Тогда старец, встретившись с некоторыми людьми, шедшими по той же дороге, упросил их взять жезл и передать его ворам.
Преподобный Пафнутий, будучи постником, никогда не вкушал вина. Когда он попал к разбойникам, их старейшина сказал: «Пей вино, а иначе я тебя убью.» Чтобы не ввести разбойника в грех убийства, старец взял чашу и выпил вино. Тогда старейшина разбойников сказал: «Отче, прости, что я оскорбил тебя.» Пафнутий отвечал: «Верю, сын мой, что за эту чашу Господь окажет тебе милость в сей век и в будущий.» Разбойник этими словами умилился, пошел за Пафнутием и спас свою душу, живя в покаянии.
Однажды святитель Тихон Задонский вступил в спор с юношей, хвалившимся своими атеистическими убеждениями. Ответы святителя были так метки, что юноша в пылу спора, ударил его. Тогда Святитель пал в ноги обидчику и просил прощения за то, что ввел его в гнев. Такое смирение поразило юношу и он сделался ревностным христианином.
Мы можем почувствовать своеобразное «умиление», не дешевую сентиментальность, но подлинное — сердечное движение, духовный аффект, приводящий к открытию новой, доброй и мудрой, прощающей и облагораживающей реальности. Мы видим как действует целительная сила любви, побеждающая косность закоренелой тьмы. Мы убеждаемся в онтологической немощи зла. Зло, мягко и тонко доведенное до абсурда (а именно в этом смысл столь смутительной для многих заповеди о другой щеке), исчезает, растворяется, исчезает шипящими пузырьками, в кристальной воде прощения.
Богословски это утверждает св. Григорий Нисский: «Так как порок не простирается в беспредельность, то по сему за пределами зла следует преемство добра» /Цит по 2, стр166/, а о том, что это «действует на практике» с полным основанием свидетельствует Хризостом: «Поистине ничто так не удерживает обижающих, как кроткое терпение обижаемых. Оно не только удерживает их от дальнейших порывов, но еще заставляет раскаяться и в прежних и из неприятелей и врагов делаются не только их друзьями, но самыми близкими людьми и рабами» /Св. Иоанн Златоуст «Толкование на св. Матфея Евангелиста», т.1, М., 1993, стр.205/.
Рассмотрим другой аспект покаяния — как постоянного расположения души. В нем нет ничего от унылости, угнетенности, наоборот, здесь источник обновления, одухотворения, приобретения внутренней радостной легкости, пардоксально, как и все в настоящем Христианстве, сочетающейся со «светлой печалью». В святоотеческой литературе мы можем встретить непонятное отяжеленному нашему уму выражение — «радостнотворный плач». Младенец плачет, появляясь на свет. Также, когда мы обновляемся для вечной жизни, внутренние очищающие слезы только прояснят наш взор и новое восприятие происходящего. И вслед за аввой Исайей, мы поймем, что «покаяние в том состоит, чтобы отвращаться от греха.
Но грех не один, а весь ветхий человек называется грехом»/«Добротолюбие», том 1/. Так таинство покаяния, часто называемое Святыми Отцами «вторым Крещением», является постоянным рождением в новую жизнь с перерезанием многочисленных пуповин, связывающих нас с устаревшей реальность «бывшего себя в мире».
Пожалуй никто не смог найти таких действенных слов, выявляющих самую суть покаяния и его значение в нашей земной и последующей жизни, как св. Исаак Сирин.
«24 часа дня и ночи мы имеем нужду в покаянии. Иные раз за разом преступают закон и покаянием врачуют души свои и благодать приемлет их, потому что с каждым человеком ежечасно происходят изменения. Значение же слова — покаяние — как дознали мы из действительного свойства вещей таково: оно есть оно есть неослабное прошение об оставление прошедшего и болезнование о хранении будущего. Это дверь милости, жезл управляющий нами, пока не достигнем в рай, а когда достигнем тогда оставит он нас и возвратится. Рай есть любовь Божия и наслаждение всеми блаженствами. Смрадное море между нами и раем можно переплыть лишь на ладье покаяния.» /Слова 47 и 83, «Добротолюбие», том 5, стр.398/.
Св. Исаака Сирина, когда он пишет о благодатности покаяния, цитирует прот. Г. Флоровский: «Покаяние — матерь жизни, высший дар для человека, высшая благодать, дверь милости. Это не момент, но постоянный мотив подлинной жизни. Мир, имя собирательное, охватывающее все, что называется страстью. Мир есть разсеянность, рассеяние, „кружение страстей“. Покаяние есть постоянный исход, новая установка ума. Покаяние это трепет души перед вратами рая.» /2/
Св. Исаака Сирина, когда он пишет об отсутствии покаяния, цитирует В.Н.Лосский: «Душа, не движимая покаянием — нечувствие окаменелого сердца, остановка на пути к Богу, духовная смерть»/4/.
