Психология поста
Такое время сейчас, что раз в день от кого либо да услышишь о кризисе. От клиентов, от знакомых… Надвигающимся, устрашающем, неизбежном. Как это коснется каждого? Что подорожает, что подешевеет? Живем в напряжении. Может это ожидание страшнее чем сам кризис? Как жить в преддверии?
А тут может помочь и вдохновить воспоминание о том, что практически в каждой духовной традиции человечества предусмотрены посты. Ритуальный ветхозаветный обычай назорейства… Мусульманский Рамадан… Четыре православных многодневных поста: Великий, Рождественский, Петров и Успенский. Жизнь предшествовавших поколений, не знавших экономических потрясений, включала, значит, в себя известные особые периоды, когда предписывалось, говоря современными терминами, ухудшать себе качество жизни. Зачем? Спроста ли? Или есть возможность опереться на древнюю мудрость?
Современное общество потребления сместило координаты добродетели. Как революционеры утверждали, что нравственно то, что на пользу рабочему классу, так нынешняя культура консумеризма устанавливает принцип: хорошо то, что ведет к успеху, позволяет больше приобрести, больше испытать, больше увидеть, больше пережить. Так общество оказывается в ловушке — если меньше покупаешь, то меньше производится, а значит больше безработных и соответственно несчастных. Таким образом, приобретение, пусть даже ненужных вещей, но последних моделей становится актом заботы о благополучии других. И парфюм «Эгоист» как критерий успешного участника нынешнего устройства становится показателем альтруиста.. :-)
Вот этот бред и предстоит исправить кризису. Его функции совпадают с назначением поста. Сутью поста является перераспределение мотивационной энергетики. Замедляется темп жизни за счет отказа от погони за новыми впечатлениями — шоппинга, развлечений, соревновательности. Высвобождается время для самого главного в жизни — осознать что ты просто есть. Живешь — и это основополагающий факт. При правильном устроении души несомненно приводящий к потребности поблагодарить Высшее просто за шанс Быть. Жизнь становится проще — и это здОрово и здорОво. Освежающим ветром сносит мишуру и блестки карнавала тщеславия. Обнажается духовное устроение каждого — кто то зябнет и дрожит в саможалении и недоверчивости, кто то может себе позволить быть отважным и честным. Ведь можно радоваться выбрасывая мусор под Новый год по итальянскому обычаю. И вообще, обнажившись — легче и естественнее любить.
«Пост, в своей идее и в своем истинном духе, отрясает с человека все неверное, призрачное и все лишнее, что превратилось уже в нечто самодовлеющее для человека и завалило камнями для него вход в истинное» — пишет епископ-поэт Иоанн Сан-Францизский.
Пост вовсе не предусматривает мучений. Он далек от языческих извращений само-бичевания, сладострастного самоистязания, упоения садо-мазохизмом. Это время трезвенного, а потому гармоничного, спокойного взвешенного созерцания. Но созерцания активного, сосредоточением на том, чтобы подметить все позитивное в жизни, все ранее уходящего от нашего внимания, проносившегося мимо за запыленными иллюминаторами экспресса нашей обычной, то есть судорожной жизни.
Пост время релакса, но не в смысле обессиленного лежания, отвернувшись к стене, а скорее неспешной прогулки осенним бульваром, когда деревья обретают особую прелесть увядания и прощаясь с миром особенно прекрасны и листва ласково шуршит под ногами и убеждаешься, что если то, что уходит — может быть красивым — то это вовсе не конец, а начало, предвкушение какого то нового этапа жизни, что все, о чем можно сказать «было» — оно «есть».
Что глупее тоски постом? Это время особого веселья. Доступными становятся многие радости, ранее не замечаемые, или считавшиеся скучными. Нет ничего вкуснее глотка прозрачной холодной воды знойным полуднем, ничего приятнее как утрудившись от пути, присесть у дороги, ничего дороже поцелуя той, которая любит тебя всякого. Это настоящее. Это неотъемлемое. Никаким кризисом. Именно настоящие ценности актуализируются постом, а всякая дрянь смывается и сбывается апостолькое речение — Чистому все чисто (Тит 1,15) и вновь цитируя владыку Иоанна — «Пост есть осмысленное и последовательное воздержание от всего неистинного и невечного. Но Пост не есть лишь одно отрицательное воздержание; он есть и положительный приход к истине. Воздержание не есть центр Поста. Центр Поста есть именно приобщение воле Божьей, богоустановленной жизненной гармонии вещей. … Всецелое устремление ко вкушению вечного и истинного.
По-детски, наивно иногда люди думают, что в Пост им надо вкушать лишь то, что они не любят (все невкусное) и отказываться от всего любимого (вкусного). Это, конечно, детская концепция поста. В ней есть доля истины, но она не дает подлинного воздержания. Упражнять свою волю во вкушении всего невкусного и в невкушении всего вкусного не плохо. Но это лишь внешне поставленная задача, лишь отвлеченная тренировка воли. И вкусное можно постнически вкушать…
Василий Великий говорит, что постники особенно остро воспринимают вкус и вкусность даже самой простой пищи… Но, как живет человек часто в мире ради самой этой своей жизни, жить, как живется, а если можно, то и получше жить (не понимая, что жизнь эта его не есть цель, но лишь путь к цели), так и пост обычно переживается человеком вне его цели. Невозможно понять постящегося и остающегося среди своих мелких интересов, злословий и острословий. Это какое-то уродство духа. Для здоровых, сильных, у коих избыток их физической силы препятствует молитве, целомудрию, смирению, физический пост великое благо: пресыщенный человек всегда находится в каком-то обольщении относительно себя. Он чувствует себя всегда лучшим, чем он есть, и доброта его, как доброта пьяницы, исходит не от глубины сердца, а от глубины желудка.
Известно, что пьяница, с умиленными слезами желающий целоваться со всеми, совсем не добр по существу своему. Это пьяное умиление у него может сейчас же перейти в озверение. Так же и разнеженный от сытой и праздной жизни сластолюбивый человек часто бывает склонен к благодушным порывам и мыслям. Но все это у него не основательно. Это доброта лишь пена над глубиною моря эгоизма.»
Резюмируя — чем же хорош может быть кризис — пост? Возвращением к настоящему — подлинному, прекрасному, простому. Появлением возможности проявить высокие свойства души: благодство-в отказе самоутвержаться за счет других; смелость-во встрече нового без трепета; любовь — в поддержке тех, кому пока затруднительно проявить первые два качества. Дискредитацией того ложного, что казалось нам преисполненным напыщенного смысла. Возрастанием в мудрости понимания происходящего с нами и миром через убирание искажающей призмы собственных прихотей и похотей, через которую мы пропускали свет реальности.
Вот, например, в чем отличие христианского поста от вегетарианства? Вегетарианский стиль жизни обусловлен двумя мотивациями: физическим оздоровлением и принципом воздержания от мяса животных. Христианский пост лишен умиленной жеманности. Он человекоцентричен.
Сентиментальному принципу «птичку жалко» нет места в вероучении. Принципиально человеку дозволено употреблять в пищу мясо. Но, словами апостола, “ все мне позволительно, но не все полезно». Монашество, как особое человеческое призвание, предписывает неупотребление мясных продуктов, однако в качестве «утешения» — характерное слово из иноческого лексикона — разрешена рыба. Христианство адресовано человеку как «образу Божию».
Отсюда следует изумительная свобода человеческого бытия. Человек является и хозяином и служителем Вселенной. Он пастырь, который заботится о стаде и в это стадо входит все живущее на земле. Но разве пастуху возбраняется иногда сочный шашлык? Все чаще, особенно во время поста, в газетах и журналах звучат сентенции об оздоравливающем его аспекте.
Апофеозом этого явился слоган в последнем номере еженедельника «Досуг для вас»: «Господа. Наступил Великий пост — время оздоровления. Мы предлагаем вам очищение от шлаков посредством глубинного опорожнения толстого кишечника». Даже в церковных лавках распространяются великопостные кулинарные рецепты, хотя духовно небездарный человек осознает, что пост вовсе не является полезным для организма, в том смысле как его пытаются представить на страницах женских журналов. Принципиально наоборот — пост служит для ослабления физического здоровья, как говорят аскеты — «для удручения тела».
Но опять таки — зачем? Чтоб «жизнь медом не казалось» как на первом году армейской службы у «черпаков»? Не-а! А потому, что вследствие «утеснения телесного Я» происходит возрастание душевной (психологической) и духовной зрелости личности. Обостряется восприятие мира, человек выходит из привычной рутины, окружающее предстает необыкновенным, свежим, ярким. Даже в одном из богослужебных песнопений, звучащих в храмах, звучат необычные слова — «время веселое поста», что происходит перед приготовляющем к Пасхе Великим Постом. С весенним обновлением природы, с таяньем погрязневшего снега и появлением первых робких зеленых ростков, аккомпанирует счищение с себя заскорузлости ненужных привычек, возможность нового жизненного старта.
Динамику психологического личностного роста во время поста лучше представить метафорически. В природе существует универсальный закон, согласно которому, интенсивность бывает пропорциональна степени ограничения. Так, для того, чтобы мощь напора воды трансформировалась в электричество необходимо воздвигнуть препятствие разливу реки — плотину, устремляясь через которую, энергия падающей воды становится источником света и тепла. Беговые лошади помещаются перед скачками в узкие денники, чтобы вырвавшись на круг ипподрома они проявили большую резвость и прыть.
Для того, чтобы успешно действовать в этом мире, человек неминуемо должен ограничить себя и чем раньше это произойдет, тем более высоких результатов он достигает. В одной из ранних песен «Аквариума» встречается метко схваченный и узнаваемый образ «блестящего дилетанта» и примечательно, что он предстает перед нами «на пути в гастроном». Печально. Просто этот человек не понял, что нельзя рассчитывать стать одновременно профессором математики МГУ и балериной Большого Театра.
В современной психологии есть мнение, что комфортное состояние в ситуации выбора, то есть реализация богоподобного дара свободы, есть показатель высокого уровня личностной зрелости. А любой выбор представляет собой не только «да» одному варианту, но и отчетливое «нет» противоположной возможности.
В любом выборе присутствует, таким образом, отвержение недолжного. И пост можно воспринять как великолепную возможность тренинга наслаждения выбором — отвечая «нет» скоромной пище, мы проникаемся принципом «да» более высоким устремлениям жизни. Наконец, собственно духовные аспекты поста представлены тем, что человек чаще находит себя перед насущностью вопроса — «зачем я это делаю» и оказывается перед необходимостью уяснения смысла — откуда я пришел, куда я иду, в чем значимость моего пути.
Возвращение к подобным «вечным» вопросам приводит человека к чувству благоговения перед Тайной бытия, почтительности к тем, кто шел этим путем перед ним, доброжелательности и уважению по отношению к спутникам на этом пути.
