Два типа духовной психотерапии
На излюбленном российскими туристами китайском острове Хайнань есть примечательное место. Оно, в рамках посткоммунистического дискурса, именуется «Культурный центр Наньшань», но в расписаниях экскурсий обозначается как «Буддийский центр» и не испытывает недостатка в посетителях, хотя создано практически с нуля в течении десяти последних лет.
Это огромный парк с ухоженными рощами, озерами и местами специфического уединения — домиками на деревьях для аскетической и эстетической медитации по цене 50 долларов в сутки и с негласным девизом — почувствуй себя на это время буддийским монахом. Это обилие кумирен и прочих культовых помещений в русле китайско-буддийской традиции. Неторопливый экскурсионный автобус перевозит шумных паломников от одного «священного» аттракциона до другого. В одном павильоне можно зажечь благовония как перед статуей улыбающегося толстяка Хотея, так и предложив свечку устрашающему демону. Затем площадка ритуального кормления голубей. За ними сквер 140 колоколов, к каждому из которых следует прикоснуться. Далее павильон, где организованным группам предлагаются процедуры дружного перепрыгивания через светящиеся в полу полоски света. При выполнении этого задания группа допускается к стене исполнения желаний, где в выбранные цели-мишени типа «найти жениха», «здоровье детей», материальное благополучие» бросаются монетки. Оттуда вход к скульптуре дракона, причем прикосновение к его хвосту приводит к тому, что «вы не будете никогда уставать», а пребывание под брызгами фонтана из пасти приводило к «защите от неприятностей».
Этот своеобразный «парк Горького духовных аттракционов» является в высшей степени востребованным как туристами, так и местными населением и, вдумаемся, почему? Что здесь происходит? Несомненно, что все устройство его отвечает эстетическим потребностям, но ведь это место претендует быть духовным центром, и по просветленным и довольным лицам выходящим оттуда можно заключить, что это и удовлетворение неких «духовных» потребностей. Попробуем понять, как же это происходит.
Во-первых, создано все, чтобы создать атмосферу «сакральности». Этому служат архаические символы, тихие медитативные напевы из искусно замаскированных колонок, впечатляющие статуи, система табу вхождения в определенные зоны и прочее и тому подобное. Тем самым достигается особый настрой «вырывания из повседневности», своего рода готовность к трансовому состоянию той или иной степени глубины, в зависимости от впечатлительности посетителя или уже можно сказать — клиента — потребителя магических услуг.
Затем, клиент побуждается провести выстраивание приоритетов личных потребностей и пройти определенный символический ритуал — определенные телодвижения, прикосновения, жертвоприношений. Можно предположить, что в процессе выполнения ритуала, который обязательно подкреплен некоей процедурой отдачи чего-либо, как правило символической денежной суммы, происходит то, что в парадигме НЛП именуется «якорение», то есть та или иная цель связывается с кинестетической-визуальной-аудиальной системой восприятия и в когнитивной сфере образуется условно-рефлекторная связь — если ты что-то сделал для исполнения задуманного, то увеличивается убежденность в вероятности обретения желаемого. В эйфории от возрастания надежды клиент покидает «духовный аттракцион». Именно это мы можем именовать «закрытой» разновидностью религиозно-ориентированной психотерапии, с известной долей условности, хотя бы потому, что психотерапия несомненно здесь присутствует, ритуалистическая «духовность» тоже, а вот религия — нет.
Не будем превозноситься и обольщаться конфессиональными и транскультуральными различиями. По тому же самому механизму происходит то, когда наши клиенты говорят: «Да, я не особенно верующий, но могу зайти в церковь и поставить свечку». Или выстраиваются многочасовые очереди к той или иной христианской реликвии, когда люди терпеливо выстаивают их в надежде на чудо, зачастую не имея ни малейшего представления о том, к чему им предстоит благоговейно приложиться. И здесь мы далеки от того, чтобы кого-либо обличать в суеверии или невежестве. Более того, мы не откажем этому явлению в своеобразной «психотерапевтичности», поскольку это без сомнения для нас, может быть эффективно. Если критерием психотерапии является то, что может принести пользу, то мы подпишемся — это может сработать. Возыметь действие. Но мы позволим себе именовать это «закрытой» разновидностью религиозно-ориентированной психотерапии, поскольку религиозные ценности использующиеся здесь имеют прикладное значение, являются фоном, а не фигурой, аккомпанементом, а не мелодией, что дает нам основание уточнить о чем идет речь. Это функциональная, прагматическая, а точно дефиницируя — псевдо или магически религиозно-ориентированная терапия, поскольку в ней присутствует лишь один полюс — клиент и реализация его запроса через обряд, ритуал, инициацию, однако ситуация одиночестваклиента здесь очевидна, наряду с механизмом разнообразного, но всегда механизированного программирования, своего рода «кодирования на результат».
Однако, логически продолженная до конца разновидность этой терапии неминуемо приводит нас к самому опасному явлению наших дней, тому что мы назовем оптимистической религией. Исторически она проистекает из оккультно-ориентированной психологии new-age, но в наше время и в нашей стране узнаваема по другим параметрам, в числе которых назовем следующие декларации ее адептов.
В бога я конечно верю, но бог един и ограничивать пути к нему значит обеднять себя.
Для пути к богу не нужны ни посредники, ни традиции, ни знание истории духовной жизни человечества, достаточно практиковать несколько несложных техник.
Практика этих техник часто называется «работать» или «работать над собой». Под этим понимается не несущие никакой нагрузки самоанализа, ни тем более покаяния, разнообразные ритуалы — медитации, визуализации, физические упражнения — асаны, мудры, мантры.
Девизы: «Вселенная дружественна», «Мысль материальна». При этом адепты данного стиля мышления не любят вопросов о разнице между Творцом и творением и избегают размышлений о посмертной участи человечества. Чаще всего безошибочно адепты данного направления отреагируют на различные производные термина «эволюция». Учитывая, что в данной системе убеждения вне зависимости от ее разновидностией никогда не присутствует отличие Творца от творения, то данный термин становится ключевым. Для них.
При первичном контакте они восторженно видят в вас друга и потенциального единомышленника, при попытке задавать вопросы они отсылают к книгам, среди авторов — отечественные: Н. Правдина, М. Норбеков, а из зарубежных — Л. Хей, Н. Пил, существует целая обойма авторов.
Подчеркнтая наукообразность и столь же подчеркнутый пиетет к диссидентам от науки — Ф. Капгра, Налимов, Мулдашев, обратившихся к дилетантским исследования «непознанного». Введение наукообразных категорий типа «торсионных полей» или «энергоинформации».
Подчеркнутая толерантность к невежеству «своих» авторов и ярость при упоминании критики как со стороны академической науки, так и со стороны традиционного богословия.
Акцент на успехе, позитиве, благополучии при «вытеснении» неоспоримых фактов зла, бедствий и страдания в мире.
Преклонение неред природой, интерес к индивидуалистическим инсайтам, которые не могут быть верифицированы — визионерские опыты Гурджиева, Блаватской, Рерихов и т. п.
Избирательность в выборе друзей и партнеров, быстрая потеря интереса к критически мыслящим собеседникам
Что же из себя представляет вторая разновидность терапии, если таковая существует вообще? Как следовало из представления модальности ОППЛ «религиозно-ориентированная психотерапия», в ее парадигме практикующие специалисты не используют веру в те или иные религиозные ценности, но апеллируют к самой возможности веры, принимая во внимание духовное измерение человеческой личности.
Поясним, исходя из клинических реалий. По-видимому, никому из коллег не приходилось сталкиваться с клиентом, начинающим беседу с утверждения: «Мне хорошо, доктор» (если не предположить редкую вероятность встречи с гипоманиакальным пациентом J). Итак, из самого факта бытия клиентом мы можем безошибочно предположить, что наш визави находится в ситуации страдания. Страдания, — амплитудой от каприза до катастрофы, от дискомфорта до суицида. И тут мы вспоминаем В. Франкла, обобщившего опыт человечества чеканной фразой: «Единственный смысл страдания — стать иным». И вслед за ним вспомним другого классика, А. ван Каама, выдвинувшего модель трансцендентной психотерапии и предложившего понимание духовности, как ультимативно человеческой способности к трансценденции — преодоления границ собственного отжившего Я с восхождением, теологически выражаясь, преображением, на более аутентичный уровень, приближением к логосу нашего бытия.
Отсюда, мы будем понимать добросовестную хорошую подлинную терапию не как снятие симптомов, а точнее, исчезновение симптомов через «становление иным, переход доселе ограничивающих пределов» личности. И здесь важно понимать, что такого рода трансцензус, трансформация, преображение не может осуществляться простым переструктурированием личностных радикалов, это всегда результат взаимодействия с чем-то таИнственным и тАинственным, чем-то (или Кем-то) выше нашего понимания, перед чем (Кем) мы склоняемся в благоговении и ответ Оттуда никогда не бывает однозначно предсказуемым. Здесь мы вступаем в поистине диалогистическуюсферу, то есть — открытость, двустороннесть, взаимодействие.
Уникальность человеческой личности в том, что ей потенциально доступно и предназначено преодоление пределов самое себя с последующей самореализацией на неожиданном, принципиально ином, более высоком (благородном, достойном, осмысленном, просветленном) экзистенциальном уровне, что мы определяем как духовность. О чем идет речь? Может быть лучше, чем психология это показывает литература. Вот иллюстрация.
(Сокращенное воспроизведение рассказа Леонида Андреева «Баргамот и Гараська»)
Высокий, толстый, сильный, громогласный Баргамот составлял на полицейском горизонте видную фигуру, если бы душа его, сдавленная толстыми стенами, не была погружена в богатырский сон.
Часу в десятом теплого весеннего вечера Баргамот стоял на своем обычном посту. Настроение Баргамота было скверное. Завтра светлое Христово воскресение, сейчас люди пойдут в церковь. Потребности молиться Баргамот не ощущал, но праздничное, светлое настроение, разлитое по необычайно тихой и спокойной улице, коснулось и его. Но благодушие Баргамота было нарушено самым подлым образом. За углом послышались неровные шаги и сиплое бормотанье.
«Кого это несет нелегкая?» — подумал Баргамот, заглянул за угол и всей душой оскорбился. Гараська! Сам с своей собственной пьяной особой, — его только недоставало! Никто ему так не досаждал на Пушкарной, как этот пьянчужка. Эх! У Баргамота чесались руки, но сознание того, что в такой великий день как будто неудобно пускать их в ход, сдерживало его.
— Христос, значат, воскрес?
— Ну, воскрес.
— Так позвольте… — Гараська, ведший этот разговор вполоборота к Баргамоту, решительно повернулся к нему лицом.
Баргамот, заинтригованный странными вопросами Гараськи, машинально выпустил из руки засаленный ворот; Гараська, утратив точку опоры, пошатнулся и упал, не успев показать Баргамоту предмета, только что вынутого им из кармана. Приподнявшись одним туловищем, опираясь на руки, Гараська посмотрел вниз, — потом упал лицом на землю и завыл, как бабы воют по покойнике.
— Что ты, очумел, что ли? — ткнул его ногой Баргамот.
— Я… по-благородному..» похристосоваться… яичко а ты… — бессвязно бурлил Гараська, но Баргамот понял.
Вот к чему, стало быть, вел Гараська: похристосоваться хотел, по христианскому обычаю, яичком, а он, Баргамот, его в участок пожелал отправить. Может, откуда он это яичко нес, а теперь вон разбил его. И плачет.
— Экая оказия, — мотал головой Баргамот, глядя на валявшегося пьянчужку и чувствуя, что жалок ему этот человек, как брат родной, кровно своим же братом обиженный.
— Похристосоваться хотел… Тоже душа живая, — бормотал городовой,
— Пойдем ко мне разговляться.
— Так я к тебе, пузатому черту, и пошел!
— Пойдем, говорю!
Изумлению Гараськи не было границ. Совершенно пассивно позволив себя поднять, он шел, ведомый под руку Баргамотом, шел — и куда же? — не в участок, а в дом к самому Баргамоту, чтобы там еще… разговляться!
— Кушайте, кушайте, — потчует Марья. — Герасим… как звать вас по батюшке?
— Андреич.
— Кушайте, Герасим Андреич.
Гараська старается проглотить, давится и, бросив ложку, падает головой на стол прямо на сальное пятно, только что им произведенное. Из груди его вырывается снова тот жалобный и грубый вой, который так смутил Баргамота.
— Ну, чего вы, Герасим Андреич! Перестаньте, — успокаивает та беспокойного гостя.
— По отчеству… Как родился, никто по отчеству… не называл…
1898 г.
Казалось бы здесь все просто и знакомо. И тем не менее чудесно. И если чудесность считать критерием духовности, что может быть чудеснее, чем рождение ребенка из двух клеточек, чем дивная целесообразность природы, чем иногда дающаяся нам свобода жертвовать низшим Я самосохранения во имя любви?
И теперь мы вернемся к практической терапии. Вот случай прошлой недели. Паренек, преуспевающий программист, семь лет в близости со своей подругой внезапно застает ее в ситуации неверности. Он приходит к терапевту движимый двумя аффектами: боли и обиды. Рассказывает, что прекратил с ней все отношения, мучается, не принимает оправданий с ее стороны, посылает гневную и оскорбляющую смску. Приходя, он ищет солидаризации со специалистом в негодовании на нее, приглашает к сочувствию ему в ситуации, кажущейся ему в высшей степени несправедливой и незаслуженной.
И здесь наверное проступает отличие профессиональной терапии от дружеского утешения. Специалист неспешно и тактично старается перенести акцент, не преуменьшая глубины страдания, с позиции «За что так со мной?» на более ответственную (вспомним название хорошей монографии игумена Евмения «Духовность есть ответственность») платформу «Что (кто) есть я». Подчеркнем, что терапевтическое взаимодействие осуществлялось в парадигме «анонимной духовности», то есть пациент открыто исповедует принципиальный и необратимый атеизм. А когда невозможна встреча с Богом, пациент приглашается к встрече с самим собой, но таким собой, которое отвечает высшим его представлениям о себе (сверх Я в психоанализе).
В неспешной беседе обсуждается соответствие его поведения наличествующим у него идеалам, среди которых наиболее созвучным ему оказался «самурайский кодекс бусидо». Клиент приглашается к трезвой самооценки с позиций благородства, невозмутимости, стойкости. Такой подход представляется нам примером «открытого» типа терапии, поскольку мы оба с ним не знаем, что произойдет в результате его трансцензуса к более высоким нравственно формам поведения. К концу терапевтической встречи у клиента появляется аффект стыда вместо захлестнувшей его ранее обиды. Если б применили «закрытую» терапию, то мы бы ставили результат стирания из памяти стрессового эпизода, возврат любимой девушки, ну словом не отличались бы от «ворожеи-приворотчицы». Результатом встречи явилось решение клиента отправиться к неверной любимой с извинениями. И далее происходит неожиданное. Может быть чудо. На следующий день он приходит словно просветленным. Он говорит, что благодарен за происшедшее с ним. Девушка сказала ему, что давно любит другого, и он от этого испытал облегчение и душевную гармонию, его словами: «Раз на свете есть люди, которые могут бросить все из любви, то на этом свете стоит жить».
Еще раз, в чем же здесь открытость? А в том, что мы, отважившись апеллировать к духовности на том уровне, который доступен нашему клиенту, не зная что произойдет в результате, доверчиво вверяя себя промыслу. Мы расчищали характерологические завалы саможаления, обиды в виде стремления к примитивной справедливости и не ошиблись, когда актуализировали евангельское «милость превозносится над судом».
Продолжение истории. Он был вчера. Как и следовало ожидать, наступил период реактивной депрессии. Но мы же договорились взывать к «высшим» ценностям. И пусть меня упрекнет дедушка Фрейд, предпочитавший «низводить» сферу инсайтов, мы со СПУТНИКОМ, рассуждали примерно так (далее не прямая цитация встречи, но «эстрагирование»):
СТРАННИК: Мне реально плохо. И потому что это произошло. И это лишь укрепило меня в мысли, что бОльшую часть людей следовало умертвить. Для их же блага.
СПУТНИК: Итак, мы имеем две реальности — твои чувства и твои убеждения. Emotio & Ratio. А зададимся вопросом, насколько они влияют друг на друга…
СТРАННИК: В смысле?
СПУТНИК: В причинно-следственном. Если ты выйдешь на улицу без одежды, следуя убеждениям натуризма, ты или замерзнешь или будешь обсмеян.
СТРАННИК: Но я считаю, что людей цивилизация испортила. И вообще, животные мне как то ближе.
СПУТНИК: Понял. Принял. Но ведь ты, программер по специальности, ведь уловишь такой тезис. Вот, к примеру в нас встроена операционная система, представил.. Типа при рождении..
СТРАННИК: Угу, и…
СПУТНИК: А допустим, в нее Кем то «вшит» драйвер благодарности жизни и любви к представителям того же биологического рода.
СТРАННИК: А если у меня тут дырка?
СПУТНИК: Тогда операционная система у тебя будет глючить, жизнь представляться в мрачных тонах скринсейвера и комп будет искрить то в себя то в других…
СТРАННИК: Понятно, но ведь я не всех не люблю… Есть люди за которых я готов, ну не знаю, ну жизнь отдать… Но таких мало.
СПУТНИК: Хорошо, здесь притормозим. При твоей программе «готов отдать жизнь за близких и не переношу остальных» ты чувствуешь себя хреново, но в меру. А если ты просто попробуешь жить по программе «как мне жаль, что я не могу обнаружить в себе ни резона, ни отваги в том, чтоб иметь возможность отдать свою жизнь за всех». Помнится, один Парень так поступил. И депрессии у него не было. А у тебя есть. Факт?
СТРАННИК: Ну..
СПУТНИК: Знаешь, иногда картинку можно сменить усилием воли. Уж что-что, а у благородного самурая эта добродетель есть.. Попробуй напрячь волю в этом направлении и посмотрим, что из этого выйдет… Обсудим через неделю.
СТРАННИК: Это все?
СПУТНИК: Хочешь таблетки?
СТРАННИК: Нет.
СПУТНИК: Ну, значит все…
Итак, резюмируем. Настоящей религиозно-ориентированной психотерапии присуща открытость. Это свойство включает в себя такие параметры, как спонтанность, диалогичность, «присутствие Третьего», упование на милость Высшего. Это терапия устремленная вверх. Ее целью является выход из стагнации отживших психологических защит. Ее результат непредсказуем ни для терапевта ни для клиента. Оба они, в меру возможности веры, отпущенной каждому из них, надеются на обетованное: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам», Мф 7:7.
