6.1. Современные эмпирические исследования нарушений эмпатии при расстройствах шизофренического спектра
В последние годы заметно выросло число исследований нарушений эмпатической способности при психической патологии, особое внимание ученых привлекают расстройства шизофренического и аутистического спектров. Так, проверялась гипотеза о значительных различиях в показателях эмпатии у больных шизофренией и психически здоровых испытуемых, а также о связи между нарушениями эмпатической способности с иными когнитивными дефицитами (включая нарушения социального познания) у больных (Bora, G?k?en, Veznedaroglu, 2008). Подтвердив снижение эмпатической способности при шизофрении (использовался показатель «коэффициента эмпатии» – Empathy Quotient (EQ)), авторы показали также параллельное этому снижению ухудшение результативности решения задач из области социального познания (распознавания эмоций, модели психического) (Baron-Cohen, Wheelwright, 2004). Важно, что исследователи подчеркивают недостаточную надежность оценки эмпатических способностей больных шизофренией при использовании опросниковых методов (пациенты заметно недооценивают имеющиеся у них нарушения эмпатической способности).
Одно из эмпирических исследований было посвящено изучению у больных шизофренией такого аспекта эмпатии, как «эмпатическая точность», последняя оценивалась по способности испытуемых правильно оценивать аффективное состояние другого человека после просмотра видеозаписи его реакции (Lee et al., 2011). Исследование показало, что точность эмпатической оценки у больных шизофренией ожидаемо ниже в сравнении с психически здоровыми испытуемыми, причем это не было связано с нарушениями способности к концентрации внимания и трудностями моторного слежения. Важно также, что нарушения точности эмпатической оценки не коррелируют с показателями самооценки эмпатии больными (с использованием опросника «Межличностный индекс реактивности») и с клиническими параметрами. Не зависела точность восприятия эмоций другого и от степени выразительности, интенсивности последних.
В другом представительном исследовании (на материале изучения данных 145 больных шизофренией) эмпатические способности больных и психически здоровых испытуемых оценивались методом самоотчета (использовался специализированный опросник «Questionnaire of Cognitive and Affective Empathy» – QCAE, включающий субшкалы для оценки когнитивного и аффективного компонентов эмпатии (Horan et al., 2015). Оказалось, что признавая недостаточность способностей в сфере социального познания (когнитивной эмпатии), больные не соглашаются признавать наличие у себя дефицитов способностей, относящихся к эмоциональной эмпатии. Показатели когнитивной эмпатии больше связаны с клиническими характеристиками группы и данными о других когнитивных дефицитах, тогда как для параметров эмоциональной эмпатии подобных связей выявлено не было. Данные не вполне ясны, а проблема эмоциональной эмпатии при шизофрении требует дальнейших исследований.
Важным аспектом изучения эмоциональной эмпатии является оценка «вклада» в ее нарушения собственной измененной эмоциональности больных шизофренией, а также значительных трудностей различения собственных эмоций (Horan et al., 2013; Ebisch et al., 2014). Даже если предположить, что пациенты могут воспринимать эмоции другого человека, их (пациентов) собственная измененная эмоциональная реактивность искажает такое восприятие и препятствует возникновению адекватного эмпатического ответа. Но проблема влияния собственной эмоциональности реципиента на его эмпатические способности только начинает изучаться (Zaki, Bolger, Ochsner, 2008; Devlin et al., 2014).
Попытки прояснить сложные нарушения эмпатической способности при психических расстройствах осуществляются с использованием современных средств мозгового картирования. Так, у взрослых пациентов с аутистическим расстройством (без интеллектуального снижения) сохраняется способность к автоматическому отклику на боль другого человека, т. е. эмоциональная эмпатия; при этом когнитивная оценка воспринимаемого осуществляется иначе, нежели здоровыми испытуемыми. Так, переоценка воспринимаемого вызывает защитную стратегию и отказ от мотивированного эмпатическим сочувствием поведения (Hadjikhani et al., 2014). Для нас данный результат и выводы представляются интересными, так как похожие стратегии реагирования можно наблюдать у больных шизофренией.
Важными для понимания нарушений эмоциональной сферы больных шизофренией являются концепты алекситимии, или эмоционального интеллекта (в главе 4 мы писали об истории развития и соотношении этих концептов). Западные исследователи эмпатических нарушений при шизофрении также привлекли эти концепты для расшифровки механизмов дефицитарности эмпатической способности. Так, одно из исследований было посвящено оценке взаимосвязей проявлений алекситимии, эмпатических дефицитов и клинических симптомов заболевания при шизофрении (Koelkebeck et al., 2010). Результаты не только подтвердили недостаточность эмпатии и признаки алекситимии у больных, но связь между этими параметрами; аналогичная связь была установлена и у психически здоровых лиц.
Соотношение параметров, отражающих характеристики социального познания («Social Cognition») и эмпатии у больных шизофренией, и рассмотрение этих характеристик в контексте особой мотивационной составляющей – низкой коммуникативной направленности представляются нам важным стратегическим направлением исследований. И мы не одиноки в таком видении! Так, в одном из недавних исследований группа американских авторов предприняла попытку сопоставить именно эти три группы феноменов, что позволило утверждать наличие в структуре нарушений социального познания при шизофрении трех факторов: дискомфорт при межличностном взаимодействии, собственно нарушенные «социальные когниции» (включая дефициты распознавания эмоций, «модели психического» и особенности атрибутивного стиля) и собственно дефицит эмпатии (Corbera et al., 2013).
Отдельные работы посвящены анализу дефицитов эмпатических способностей у более широкого круга лиц, относящихся к шизофреническому спектру. Так, изучалась эмпатия у лиц с так называемыми «негативными шизоидными чертами» (negative schizotypy traits) (Wang et al., 2013). Само выделение разных вариантов шизотипии базируется на признании неоднородности черт у лиц из этой клинической группы. Не останавливаясь подробно на данном делении (поскольку оно заслуживает отдельного рассмотрения), отметим, что для указанного типа шизоидных личностней характерны высокие показатели по физической и социальной ангедонии. Результатами эмпирического изучения лиц с заведомо высокой социальной ангедонией стало доказательство у них дефицитов социального познания и эмпатии (или нарушения когнитивного и аффективного компонентов эмпатии), а также важной роли эмпатии для успешности социального взаимодействия и функционирования (Barrantes-Vidal et al., 2013).
