4. Психическое недоразвитие и проблема социальной адаптации
Социальная адаптация определяется, в самом общем виде, как процесс приспособления индивида к изменяющимся условиям окружающей среды. Применительно к контингенту лиц с умственной отсталостью часто употребляют термин «социально-трудовая» адаптация, в котором раскрывается содержание задач общества по отношению к этой категории лиц: приспособление их к самостоятельному общественно-полезному труду и воспитание у них способности ориентироваться на определенные конвенциональные нормы, регулирующие поведение человека в обществе.
Клинические представления об этой проблеме, так же как и пути ее изучения, как правило, ограничиваются упомянутым контекстом, который в целом не может вызывать возражений. В работах отечественных психиатров вопросам социально-трудовой адаптации при умственной отсталости уделялось немало внимания (С. С. Мнухин, Д. Н. Исаев, 1965; Д. Е. Мелехов, 1970; О. Е. Фрейеров, 1970; А. А. Чуркин, 1983 и др.). При этом следует заметить, что объектом изучения являлись взрослые люди, в прошлом в большинстве своем обучавшиеся во вспомогательных школах и состоявшие на психиатрическом учете. Последнее может указывать на достаточную выраженность психического недоразвития и его осложненность психопатологической симптоматикой. Основной метод исследования клинико-катамнестический, то есть опирающийся на ретроспективную оценку особенностей клинической картины, имевшей место у пациента в прошлом, в сопоставлении ее с показателями настоящей его адаптации.
В качестве критериев адаптации фигурируют такие характеристики, как трудоустройство, сложность выполняемых видов труда, дисциплинированность на работе, поведение в коллективе и в быту, семейный статус, и некоторые другие.
В качестве критериев клинического прогноза социально-трудовой адаптации Д. Е. Мелеховым (1970) выделяются не только степень интеллектуального дефекта (дебильность, имбецильность), но и особенности личности, под которыми подразумеваются «эмоциональная уравновешенность, целенаправленная активность, степень ее устойчивости, выносливость, характер интересов и побуждений, приспособление к требованиям окружающей среды и т. д.» (с. 25). Все перечисленные качества, разумеется, имеют отношение к личности, но лишь в том смысле, что она может являться их носителем, а при положительном их знаке они могут рассматриваться как показатель благополучной социальной адаптации индивида к требованиям общества, называемого окружающей средой. Однако ни одно из этих качеств, за исключением «характера побуждений и интересов», не может быть отнесено к устойчивым, «стержневым» характеристикам личности, придающим ее социальному поведению черты относительной стабильности. Почти все эти качества легко подвергаются изменениям, которые могут быть связаны как с состояниями органической декомпенсации, так и с негативными влияниями среды, в том числе и с ситуационными. Вместе с тем, если вспомнить, что речь в данном случае идет о достаточно выраженных, отчетливо «органических» формах умственной отсталости, то подобные характеристики при относительной устойчивости их проявления правомерно могут рассматриваться как вполне надежные критерии социальной адаптации или как факторы, пригодные для прогноза. Но квалифицировать их все же следует не как личностные свойства, а, скорее, как психологические и психофизиологические характеристики поведения и деятельности, в значительной степени отражающие функциональное состояние центральной нервной системы.
В дополнение к сказанному следует еще раз подчеркнуть, что описанный вариант клинического подхода к изучению социальной адаптации умственно отсталых лиц носит преимущественно констатирующий характер: фиксируемая при обследовании клинико-психопатологическая структура соотносится с регистрируемыми внешними показателями адаптации. Генезис же того и другого остается за рамками исследования, хотя и высказываются вполне вероятные предположения о причинах формирования того или иного варианта адаптации – дезадаптации.
Из клинико-психологических работ, посвященных данной проблеме, следует упомянуть, прежде всего, исследование Л. И. Лычагиной (1987), наиболее созвучное по своему содержанию задачам нашего исследования. Изучая особенности динамики интеллектуальной деятельности у детей с ЗПР и олигофренией в степени дебильности в зависимости от выраженности органического поражения головного мозга и от особенностей «эмоционального существования» ребенка на протяжении всей жизни (где на первый план выдвигаются различные формы неприятия умственно отсталого ребенка в семье), автор затрагивает и проблемы социальной адаптации, которые она усматривает, прежде всего, в особых условиях социального развития исследуемых детей. Привлечение в этой связи таких объектов психологического анализа как фрустрационное поведение, когнитивный аспект самосознания, мотивация социального поведения, феномен «самодостаточности», характеризует данный подход как имеющий отчетливую личностную направленность. Особая ценность полученных Л. И. Лычагиной данных определяется длительностью периода, отделяющего первичный диагностический срез от катамнестического обследования (от 5 до 9 лет).
В структуре психолого-педагогического и отчасти социально-психологического подходов основные проблемы социально-трудовой адаптации выпускников специальных школ тщательно изучены и описаны в фундаментальном исследовании В. Ю. Карвялиса (1988), а также в работах А. Г. Асафовой (1967), Л. Вижье, (1969), З. Добрева (1984), В. П. Ермакова (1985), П. В. Горонина (1986), А. И. Иваницкого (1986) и мн. др. Однако по своему методическому построению, весьма сходному с описанным выше клиническим подходом, но только опирающемуся на иные критерии, эти исследования также не претендуют на анализ психологических и социально-психологических механизмов процесса адаптации, и их результаты не выходят за рамки социологических характеристик объектов.
Совершенно на ином методологическом и методическом уровнях построено диссертационное исследование Г. Б. Шаумарова, изучавшего социально-психологические проблемы, возникающие при создании семьи у бывших воспитанников школ для детей с ЗПР (1990). Полученные автором данные, отражающие, на первый взгляд, весьма специфический спектр отношений, позволяют увидеть все многообразие проблем, возникающих у данного контингента лиц и обнаруживающих себя, прежде всего, на уровне характеристик социального становления их личности. Иначе говоря, сквозь призму семейных отношений отчетливо преломляются основные дефициты и искажения процесса социализации и характерные проблемы социальной адаптации.
Проблема социализации в нашей работе рассматривается в связи с задачей повышения качества социальной адаптации детей с интеллектуальной недостаточностью, которая выступает вполне самостоятельным объектом изучения. Поэтому, на наш взгляд, представляется необходимым уточнить содержание этого понятия в современных его интерпретациях, конкретизировать объем и обозначить его границы в пределах реализуемого нами исследовательского подхода. В течение последних десятилетий психологи, исследуя процесс становления личности человека, все чаще сталкивались с необходимостью изучения различных аспектов его взаимодействия с социальным окружением, что способствовало формированию идеи психической адаптации личности. Эта идея затрагивалась и даже служила предметом конкретных исследований в работах видных западных психологов. Интерес к ней наблюдается и в работах отечественных исследователей (Н. Д. Левитов, 1981; Г. М. Андреева, 1980; Ф. Е. Василюк, 1984 и др.).
Характеризуя сложность проблемы, автор одного из наиболее полных и фундаментальных современных трудов по теории социально-психической адаптации личности А. А. Налчаджан (1988) отмечает: «Рассмотрение накопленного к настоящему времени объема фактов и идей, относящихся к проблеме адаптации на уровне личностных механизмов, позволяет заключить, что многие частные вопросы проблемы социально-психической адаптации, касающиеся отдельных адаптивных механизмов, еще не решены, у нас даже нет уверенности в том, что основные личностные адаптивные механизмы уже известны науке… Не существует четких критериев адаптированного состояния личности… мы пока плохо представляем себе соотношение процессов социализации и психической адаптации личности, социализированности и адаптированности, как их возможных результатов, а также причины дезадаптации. Не выработано единой теории социально-психической адаптации личности…» (с.5–6).
Подобное вступление не внушает оптимизма ни нам, ни, по-видимому, автору этих строк. Вместе с тем А. А. Налчаджаном осуществлена серьезная и продуктивная попытка систематизации разнообразных теоретических взглядов на данную проблему, позволившая ему не только обозначить основные принципы ее исследования, но и корректно сформулировать и раскрыть содержание основных категориальных понятий. Знакомство с данной работой позволило нам уточнить исходный уровень представлений, на которых базировалось конструирование нашей исследовательской программы, а также использовать ряд формулировок, которые, как нам представляется, точнее и содержательнее отражают сущность анализируемых феноменов и характер их взаимосвязей. В этой связи считаем необходимым привести ряд положений из обсуждаемой концепции, которые представляются нам как наиболее принципиальные и в наибольшей степени соответствующие нашему собственному пониманию проблемы.
Социально-психическая адаптация личности возможна на основе «онтогенетической социализации», которую можно определить как такой процесс взаимодействия человека и социальной среды, в ходе которого он оказывается в различных проблемных ситуациях, возникающих в сфере межличностных отношений. Таким образом, индивид усваивает механизмы и нормы социального поведения, установки, черты характера и другие особенности, которые в целом имеют адаптивное значение. Каждый процесс преодоления проблемных ситуаций можно считать процессом социально-психической адаптации личности. Социально-психическую адаптированность личности можно охарактеризовать как такое состояние взаимоотношений личности и группы, когда личность без длительных внешних и внутренних конфликтов продуктивно выполняет свою ведущую деятельность, удовлетворяет свои основные социогенные потребности, в полной мере идет навстречу тем ролевым ожиданиям, которые предъявляет к ней эталонная группа, переживает состояние самоутверждения и свободного выражения своих творческих способностей. Социально-психическая дезадаптированность личности, в первую очередь, выражается в неспособности адаптации личности к собственным потребностям и притязаниям. В этой связи следует также рассматривать адаптивные и дезадаптивные цели и, соответственно, уровни притязаний личности в тех основных социально-групповых средах, в которых протекают ведущие формы ее активности.
В связи с проблемой патологической адаптации представляется весьма важным различение адаптации и приспособления. Нормальная адаптация не связана с патологическими изменениями структуры личности и одновременно осуществляется без нарушения норм той социальной группы, в которой протекает ее активность. При приспособлении личность меняется, а ситуация в основном остается без изменений. Все разновидности конформизма являются механизмами и стратегиями приспособления. Данный вопрос связан с проблемой социально-психологической зрелости, так как чем выше уровень адаптированности личности к данной социальной среде, тем выше уровень ее автономности относительно этой среды.
Ненормальной можно также считать гиперадаптацию, то есть когда человек адаптируется с использованием одного и того же приема, адаптивного механизма или комплекса: персеверативная или фиксированная адаптация, склонность к стереотипиям.
Из приведенных положений следует, что, во-первых, основной сферой протекания процесса социально-психической адаптации личности является, прежде всего, сфера межличностного взаимодействия, что, в свою очередь, предписывает необходимость целостного рассмотрения процесса адаптации индивида, то есть не только его адаптивных возможностей, но и характера ситуации, в которой этот процесс протекает.
Во-вторых, речь идет о личностном уровне адаптации, следовательно, успешность ее может зависеть от любого структурного уровня личности, уязвимого или, напротив, соответствующего актуальным требованиям ситуации.
В-третьих, следует различать нормальные и патологические формы социально-психической адаптации, учитывая то обстоятельство, что нормальное ее протекание связывается с достаточным уровнем личностной зрелости индивида.
И, наконец, в-четвертых, выделяется основной механизм процесса социально-психической адаптации – преодоление проблемных и конфликтных ситуаций, в связи с чем необходимо дополнительное рассмотрение понятия фрустрации.
Не считаем возможным, да и необходимым, представлять в данной работе подробное описание теории «фрустрации – агрессии», восходящей к исследованиям Дж. Долларда и Н. Миллера (1939). Отметим лишь, что современное понимание фрустрации в отечественной психологии связывается с определением Н. Д. Левитова (1967), впервые проявившего внимание к этому явлению, и В. С. Мерлина (1971), который писал: «Под фрустрацией понимают состояния дезорганизации сознания и деятельности, возникающие, когда вследствие каких-либо препятствий и противодействий мотив остается неудовлетворенным или его удовлетворение тормозится» (с. 100).
Особенно интенсивно фрустрация проявляется «в проблемных ситуациях, затрагивающих структуру самосознания личности, в первую очередь, такие ее компоненты, как уровень притязаний и самооценка» (А. А. Налчаджан, 1988, с. 67). В этой связи существенный для нас интерес представляют фрустрационные ситуации, возникающие при изоляции или неприятии личности в группе, что часто происходило с обследованными нами детьми на начальных этапах обучения, да и на предшествующих этапах развития. Поскольку потребность в общении, как это отмечалось нами выше, присуща человеку от рождения, то есть является биопсихической потребностью, то ее неудовлетворение порождает мучительные переживания, даже если подобная блокада и не осознается индивидом в достаточной мере. Проблема общения как важнейшего условия развития личности достаточно подробно исследована в отечественной психологии (Е. А. Родионова, 1981; И. А. Джидарьян, 1982; Ж. М. Глозман, 1987 и др.). Кроме того, как отмечено тем же А. А. Налчаджаном, длительное лишение возможности полноценного общения тормозит, прежде всего, духовное развитие личности, ослабляя силу ее социокультуральных приобретений и их контроля над более примитивными влечениями. К этому следует добавить, что так называемый синдром расторможенности влечений, часто отмечаемый детскими психиатрами у умственно отсталых детей, в подобном ракурсе всерьез никогда не рассматривался (во всяком случае, в работах советских психиатров), квалифицируясь, главным образом, как непосредственное проявление органического дефекта.
На наш взгляд, характер реагирования ребенка в ситуациях фрустрации может существенно уточнить представления о психологической структуре его адаптивных механизмов, в которой в значительной степени фокусируется опыт его межличностных взаимодействий на предшествующих этапах «онтогенетической социализации».
