4.4.2. Алекситимия – дефицит направленности на психическую сферу
Концепция алекситимии как особого комплекса аффективных и когнитивных нарушений первоначально была предложена для описания пациентов, страдающих психосоматическими заболеваниями. У многих пациентов с психосоматическими расстройствами отмечаются серьезные трудности осознания и вербализации эмоций, понимания собственного эмоционального опыта, различий между эмоциональными и телесными переживаниями. Выделение феномена алекситимии было подготовлено психоаналитически ориентированными авторами, связавшими его со слабостью некоторых функций Эго (J. Ruesch, P. Marty, M. de M'uzan и другие). В окончательном варианте концепция была сформулирована P. Sifneos (Sifneos, 1973) и J. Nemiah (Nemiah, 1977).
Алекситимия выражается в склонности описывать внешние детали вместо внутренних переживаний, в отсутствии фантазийной продукции, в обращении к действию для выражения эмоций, в избегании конфликтов, при этом у людей с выраженной алекситимией нередко наблюдаются выраженные недифференцированные аффективные бури с разрядкой накопленных неотреагированных эмоций (Гаранян, Холмогорова, 2003). При алекситимии также имеют место «коммуникативные затруднения», пациент «обладает сниженной способностью к эмпатии», «действует без спонтанности» и «проявляет мало мимической экспрессии» (Kleinberg, цит. по: Гаранян, Холмогорова, 2003, с. 130). Указанные пункты роднят концепцию алекситимии с концепциями социального и эмоционального интеллекта, что современные авторы прямо отмечают (Velasco et al., 2006). В одном из исследований был получен важный и интересный результат, касающийся связи алекситимии со способностью к когнитивной и эмоциональной эмпатии (Москачева, Холмогорова, Гаранян, 2014). Оказалось, что высокий уровень алекситимии не мешает когнитивной эмпатии в форме способности встать на место другого при выполнении модифицированной методики определения понятий (Холмогорова, 1983а), которая была коротко описана нами во второй главе, но связан со снижением способности к эмоциональному отклику или эмоциональной эмпатии.
Родившись в психосоматической медицине, алекситимия как модель разочаровала специалистов данной области, поскольку были обнаружены многочисленные примеры высокого уровня алекситимии у больных других клинических групп – с химическими зависимостями, аффективными, соматоформными и тревожными расстройствами (Parker et al., 1993; Zeitlin, McNally, 1993; Сох et al., 1995), т. е. алекситимия стала рассматриваться в качестве неспецифического фактора, предрасполагающего как к соматическому, так и к психическому неблагополучию. Внесли свой вклад и кросскультуральные исследования, доказавшие культуральную обусловленность частоты встречаемости алекситимии в популяции (Холмогорова, 2011).
Феноменология алекситимии продолжает привлекать исследователей: установлены близость проявлений алекситимии с симптомами социальной фобии (Fukunishi et al., 1997), аутизма (Frith, 2004; Fitzgerald, Molyneux, 2004; Hill, Berthoz, 2006), с неспособностью к получению удовольствия – ангедонией (Sifneos, 1987). В последние годы импульс изучению алекситимии придали нейровизуализационные исследования (Bird et al., 2006; Maggini, Raballo, 2004), причем данная тематика заинтересовала клиницистов, активно изучающих нарушения при шизофрении – U. Frith, С. Frith, Т. Singer и других.
Таким образом, идея о дефицитарности эмоциональной сферы, особенно когнитивного аспекта эмоций, с сопутствующими нарушениями возможности саморегуляции и совладания с аффектом, роднит концепции алекситимии и эмоционального интеллекта, а в некоторой части – и социального интеллекта. Осмысление и сопоставление перечисленных понятий, а также эмпирическая верификация сходных конструктов и феноменов остается актуальной задачей для исследователей социального познания.
