Событие 1
СТРАННИК (успешный менеджер 27 лет, настороженный, недоверчивый, ироничный): У меня проблемы со сном. Это единственное, что меня конкретно беспокоит. Порой сплю хорошо, но чаще боюсь, что проснусь и принимаю то феназепам, то валерианку. Совсем уж снотворных боюсь. Но приходилось, проснувшись в 4 утра словно вдогонку, чтобы «выспать» еще три часа, «догоняться» пол-таблеткой иммована. И наутро часто разбитость…
СПУТНИК (принимая вальяжно самоуверенный вид, чтобы сбить гладкий, по-видимому, многократно повторяемый монолог о проблеме): Ага… бессонница… и давно?
СТРАННИК: Года три.
СПУТНИК: Странно, странно в таком возрасте… И с чего бы?
СТРАННИК: Ну, там были обстоятельства, когда надо было почти не спать
СПУТНИК: Чего ж было то?
СТРАННИК: Ну, не суть…
СПУТНИК: Ну да, не Ссуть (рискованная попытка быстро достичь раппорта через регрессию к грубости, снижение драматики страдания через нарочитую вульгарность)
СТРАННИК (ведется, настороженность снята): Доктор, ну я уже извелся. Вы не знаете, что такое не спать.
СПУТНИК (в состояния достигнутого доверия проводит рациональную терапию): Не знаю. Но знаю, что такое бояться не спать. Видел, как вокруг этого накручивают страхи. Ведь собственно бессонницы и нету. Сон — оно как дыхание, как потенция, как одна из тех вещей, которые должны быть автоматичны. Организм всегда спит столько ему надо. Просто примите это на веру. А с вами происходит то, что вы пытаетесь отрегулировать автоматику, перестраховаться, боитесь сбоя.
СТРАННИК: А как иначе то… Ведь день порой идет насмарку… Вот сейчас новое лекарство выписали — мелаксен. Попробовать?
СПУТНИК (очевидно иронично): Попробуйте. А потом еще что-нибудь попробуйте… Ну продолжите играть, если не надоело.
СТРАННИК (с возрастающей надеждой и несомненным интересом): А как еще то?
СПУТНИК (внезапно воодушевляюще, резко, уверенно): Хотите разом покончить со всем этим. Знаете, просто «переломаться», если реально захочешь, то получится. Держи программу. Значит так: сначала не спишь 36 часов. Предположим с сегодняшнего утра до завтрашних 11 вечера. Сможешь?
СТРАННИК (испуганно): Ой, а если спать захочу? Или давление подскочит? Так ведь и в больницу загреметь можно.
СПУТНИК (на кураже): Ну вот, уже ссышь! Попадешь в больницу — там программу продолжишь. А ее суть вот в чем. В возвращении организму права на сон. Мы отдаем ему это право, и он приспосабливается к тебе, а не ты к нему. Программа проста — просто с завтрашнего вечера ложишься в 11 и встаешь в 7. Спал или не спал. Боялся или не боялся. Что бы ни случилось. От тебя — просто вылеживать 8 часов. Тебе будет трудно. Возникнут масса причин и резонов этого не делать. Тебе захочется попить, покурить, встать в туалет, ответить на звонок, внезапно по телевизору что-нибудь покажут… Но ты воин — ты тупо лежишь. Спишь или не спишь. И твой невроз ожидания испугается твоей решимости, твой внутренний червячок «а вдруг» уснет. Ему просто будет некуда деваться. Через 8 дней твой сон будет автоматизирован. Веришь?
СТРАННИК: Кажется, да
СПУТНИК (улыбчиво снижая пафос): Ну что, когда боевую программу начнем? Или мелаксен?
СТРАННИК: Нет, пожалуй прямо сегодня. Я почти уверен в успехе.
СПУТНИК (пожимает внезапно протянутую СТРАННИКОМ руку): Вперед! И не ссать! (и оба смеются)
Мы проследили задор, импульс, драйв. Но эта динамика должна быть модерирована дисциплиной. Пульс правильного «орто» — делания состоит из чередования порыва с понуждением себя к методичному продолжению духовного художества. Можем ли мы проследить звучание этого мотива в ткани следующей психотерапевтической встречи?
