Стратегия № 7. Кража личности
Работая на Гавайях, я познакомилась с одной пациенткой, которую не забуду никогда, потому что почти каждый раз она приходила ко мне в кабинет в слезах и не переставала плакать. И тому были причины: ее жизнь была ужасна. Когда-то она была успешным риэлтором и в свободное время подрабатывала моделью, но после того, как она родила сына, а еще через год — сыновей-близнецов, все покатилось под откос. Первому сыну диагностировали расстройство обучаемости и синдром дефицита внимания (СДВ), а обоим близнецам — расстройство аутистического спектра. Она потеряла работу, родила, набрала около 70 килограммов и, пусть и пыталась делать хорошую мину при плохой игре, счастливой явно не казалась.
Я познакомилась с ней, когда ее близнецы доросли до подросткового возраста; их организмы захлестнул поток тестостерона, и они не могли с ним справиться. Несмотря на то, что государство приставило к ней четырех помощников по дому, обеспечивавших круглосуточный уход, неожиданные взрывы ярости и жестокости происходили практически ежедневно. Ребята разбивали лампы, переворачивали столы. Несколько раз она приходила на прием с кусаными ранами, требовавшими обработки антибиотиками. Однажды она достала из сумочки клок волос с кусочком кожи головы — сыновья вырвали ей волосы во время очередной стычки. Она любила своих детей и не винила близнецов за их поведение. Но отсутствие какого-либо человеческого контакта почти доводило ее до нервного срыва.
Много раз она смотрела мне в глаза и говорила: «Я знаю, что они где-то там, внутри», и начинала рыдать. Я в принципе не могла понять, насколько же она одинока, пока однажды ей не удалось закончить фразу: «…потому что они так ведут себя только со мной. Они ни разу не тронули моих помощников». То, что их гнев был обращен только против нее, было для нее единственным доказательством того, что она хоть что-то значит для своих детей. Она хваталась за это, как за соломинку.
Мне бы очень хотелось рассказать, что она стала применять «Человеческую диету», и все неожиданно помирились, но, к сожалению, диету своей семьи она изменить не могла, пусть и отчаянно этого хотела: ее жизнь была слишком хаотичной. У этой истории нет счастливого конца. Я пересказываю ее здесь не потому что считаю, что дети с расстройствами аутистического спектра не могут быть такими же прекрасными и любящими, как обычные. Большинство детей-аутистов ведут себя намного лучше, чем сыновья-близнецы моей пациентки с Гавайев. Я рассказываю о бесконечных мучениях этой женщины, чтобы объяснить нечто очень важное: существуют болезни, которые заберут у вас детей навсегда, и больше вы никогда их не вернете. Я хочу, чтобы этого не произошло.
И я верю, что мы можем это предотвратить.
Что такое аутизм?
В самом первом справочнике по психиатрическим расстройствам, изданном в 1954 году, аутизм описывался просто: «шизофреническая реакция по детскому типу»‹‹391››. В следующем справочнике, 1980 года, уже перечисляются более специфические критерии: «полное отсутствие реакции на других людей» и «если речь развита, то наблюдаются своеобразные речевые паттерны: немедленная и отложенная эхолалия, метафорический язык, переворачивание местоимений (например, вместо я говорят ты)»‹‹392››. Конечно, сухие фразы из диагностического справочника никогда не смогут рассказать, каково это — жить с ребенком, у которого расстройство аутистического спектра, или самому страдать от этого расстройства.
Когда я заканчивала медицинскую школу, аутизм диагностировали так редко, что на экзамене по психиатрии его даже не было в билете, и мои однокурсники и я больше узнали об аутизме из фильма «Человек дождя», чем из учебного курса. Вопрос, получил ли аутизм (или, как его теперь чаще называют, РАС) сейчас большее распространение, чем раньше, или же мы просто лучше научились его диагностировать, до сих пор не получил ответа. В одних книгах говорится, что проблема именно в диагностике, и рост числа диагнозов аутизма совпал с уменьшением числа языковых расстройств. Однако новая статистика CD С говорит, что заболеваемость аутизмом с 2008 до 2012 года возросла на 30 процентов. Учитывая, что диагностические критерии к этому моменту не менялись более десяти лет, улучшение диагностики не может быть значительным фактором для 30-процентного увеличения‹‹393››.
Учитывая настолько пугающую статистику, неудивительно, что на исследования возможного влияния факторов окружающей среды на развитие аутистического расстройства тратится очень много денег. Ученые получили гранты на исследование возможной связи аутизма с вакцинами‹‹394››, курением‹‹395››, приемом матерью сильнодействующих лекарств и наркотиков‹‹396››,‹‹397››,‹‹398››, органофосфатами‹‹399›› и другими пестицидами‹‹400››, 6исфенолом-А‹‹401››, свинцом‹‹402››, ртутью‹‹403››, мобильными телефонами‹‹404››, ЭКО и лечением от бесплодия‹‹405››, стимулированием родовой деятельности‹‹406››, высоковольтными проводами‹‹407››, антипиренами‹‹408››, ультразвуком‹‹409›› и практически всеми остальными существующими факторами окружающей среды. У вас, наверное, возник вопрос, исследовали ли возможные связи с пищей. Конечно же: с алкоголем‹‹410››, коровьим молоком‹‹411››, молочным белком‹‹412››, соевой смесью для детей‹‹413››, глютеном‹‹414›› и пищевыми красителями‹‹415››. А теперь угадайте, какое вещество никогда не исследовали? Вот вам подсказка: это прооксидант, стимулирующий воспаления. Он содержит 4-гидроксиноненаль, 4-гидроксигексаналь и малондиальдегид, а также несколько других не менее мощных мутагенов‹‹416››. Все еще не угадали? Так, последняя подсказка: это вещество настолько вездесуще в нашей пище, что многие европейцы получают из него более 60 процентов всех ежедневных калорий‹‹417›› — и рост его потребления совпал с ростом случаев аутизма.
Естественно, я говорю о растительном масле. В главе 2 я довольно подробно объясняла, как и почему транскрипция, ремонт и экспрессия генов подвергаются опасности в стимулирующей воспаление и окисление среде, так что не буду обращаться к этому лишний раз. Но я хочу познакомить вас поближе с тремя происходящими из ПНЖК мутагенами, которые я недавно уже называла, потому что когда они добираются до той части клетки, где хранится ДНК, они могут прикрепляться к ДНК и создавать новые, de novo мутации. Мутации ДНК, поражающие яичники женщины, сперму мужчины или оплодотворенную яйцеклетку, могут оказать убийственное воздействие на следующие поколения.
Для начала давайте снова вернемся к 4-HNE (4-гидроксиноненалю), с которым мы уже встречались в разделе об огненных бомбардировках. Это, возможно, самый «злобный» из всех токсичных жиров, вырабатывающихся при окислении жирных кислот омега-6: из-за разнообразия токсических эффектов ему приходится посвящать целые журналы. Его мутагенность (способность вызывать мутации ДНК) впервые описали в 1985 году, но о цитотоксичности (способности убивать клетки) было известно уже несколькими десятилетиями ранее. Авторы обзорной статьи 2009 года объясняют, что столько времени понадобилось, чтобы понять, что 4-HNE — настолько эффективный канцероген, в основном потому, что «цитотоксичность 4-HNE маскировала его генотоксичность»‹‹419››. Иными словами, он убивает клетки настолько быстро, что они даже не успевают делиться и мутировать. Насколько сильно 4-HNE повреждает человеческую ДНК? После взаимодействия с ДНК 4-гидроксиноненаль формирует вещество под названием гидроксиноненаль-аддукт, и этот аддукт мешает ДНК точно копировать себя. Каждый раз, когда 4-HNE прикрепляется к гуанозину (G из четырехбуквенного алфавита ДНК — ACGT), существует шанс (от 0,5 до 5 процентов), что G скопируется неправильно, и фермент, пытающийся создать идеальную копию ДНК, случайно превратит G в Т‹‹420››. Без вмешательства 4-HNE шанс на ошибку составляет около миллионной доли процента‹‹421››. Иными словами, 4-гидроксиноненаль повышает риск мутации ДНК примерно в миллион раз!
Второе вещество называется 4-гидроксигексаналь (4-ННЕ); он похож на 4-гидроксиноненаль, но делается из кислот омега-3, а не омега-6, как его более известный «старший брат». Если бы у злодеев были молодые помощники, то 4-ННЕ был бы идеальным помощником 4-HNE. 4-ННЕ оказывает воздействие на ДНК, похожее на 4-HNE, но его открыли только недавно‹‹422››. Видите ли, когда кислота омега-6 реагирует с кислородом, она распадается на два больших конечных продукта, а вот более взрывоопасная омега-3 разлетается сразу на четыре разных молекулы. Это означает, что каждая из этих молекул содержится в меньшем количестве, и их из-за этого сложнее изучать. Но это не делает 4-гидроксигексаналь менее опасным, потому что он специализируется на сжигании глутатионпероксидазной антиоксидантной защитной системы‹‹423››. Этот селеновый антиоксидантный фермент — одна из трех крупных ферментных антиоксидантных защитных систем, и, возможно, именно он является самым важным для защиты ДНК от окислительного стресса‹‹424››,‹‹425››.
ЭКОНОМИКА ГЕНЕТИЧЕСКОГО БОГАТСТВА
«Я аутист. Но это не то, что я есть». Вот как Карли, девушка-аутистка, о которой я уже писала выше, описывает борьбу между своим аутизмом и тем, что она считает своей истинной личностью. Думаю, многие дети-аутисты в этом с ней согласятся. Некоторые люди с аутизмом очень способны, живут самостоятельно и делают наш мир лучше, но большинству так и не удается вырваться из изоляции.
А учитывая, что затраты на уход за одним ребенком, по оценкам, сейчас составляют от 1,2 до 2,4 миллионов долларов, думаю, можно смело сказать, что если у нас как у общества есть способ дать детям шанс на нормальное здоровье, уменьшив заболеваемость аутизмом, это будет выгоднее с экономической точки зрения‹‹418››.
И все действительно сводится к экономике. Аутизм, по моим предположениям, — просто еще одно осложнение индустриальной диеты, такое же, как ожирение, диабет, апноэ во сне, гипертония, болезнь Альцгеймера и рак. Все это — последствия решения отказаться от диетологических практик, укреплявших генетическое богатство наших предков. Это решение было обусловлено экономически. Если мы хотим дешевой еды, и рынок четко сказал «да, мы хотим именно дешевой еды», то мы получаем промышленные масла из семечек вместо сливочного масла, сделанного из молока коров со свободного выпаса, или нерафинированного оливкового масла «extra virgin», или любых других традиционных жиров, производство которых стоит дороже.
Насколько дороже стоит здоровый жир по сравнению с токсичным? Когда я спросила об этом свою подругу, шеф-повара и ресторанного консультанта Дебби Ли, та ответила, что использование оливкового масла вместо растительного обойдется дороже примерно на 50 центов за одно блюдо. Мы понимаем финансовую экономику, потому что доллар можно взять и подержать в руках. Надеюсь, что мы сможем осознать и важность «генетической экономики» и понять неизмеримую ценность здорового тела и ума.
Наконец, третье вещество — малондиальдегид (MDA), мутагенность которого была доказана в 1984 году, но считалось, что его можно получить только при употреблении в пищу вареного или вяленого мяса‹‹426››. Лишь в последние десятилетия у нас появилась технология, с помощью которой мы обнаружили, что MDA может вырабатываться и нашим организмом‹‹427››. И, в отличие от двух предыдущих веществ, малондиальдегид вырабатывается при окислении и омега-3, и омега-6. Возможно, он является самым распространенным эндогенным продуктом окисления. Доктор
Дж. Л. Марнетт, директор онкологической исследовательской лаборатории в Медицинской школе Университета Вандербильта в Нэшвилле, штат Теннесси, опубликовавший более 400 статей на тему мутации ДНК, в своей последней работе о MDA сделал недвусмысленный вывод: малондиальдегид «похоже, является значительным источником эндогенного повреждения ДНК [„эндогенный“ в данном случае означает „связанный с внутренними, метаболическими факторами“, а не, например, с радиацией] у людей, которое может вносить значительный вклад в развитие рака и других генетических заболеваний»‹‹428››.
Я должна добавить еще кое-что насчет токсичных продуктов распада растительных масел — особенно учитывая, насколько обширен уже список токсинов, которые считаются потенциальными причинами расстройств аутистического спектра. Они не только непосредственно вызывают мутации ДНК: они еще и делают ДНК более уязвимой для мутаций, вызванных другими загрязняющими факторами‹‹429››,‹‹430››. Это значит, что если вы будете внимательнее читать этикетки и избавитесь от растительных масел в своей диете, то вашему организму легче будет справиться с тысячами загрязняющих токсинов, которых нет в списках и которых практически невозможно избежать.
Почему я столько говорю о генах, хотя мы обсуждаем аутизм? Почти каждый день появляются новые исследования, которые подтверждают существующий среди ученых консенсус, что аутизм — это чаще всего генетическое расстройство. Новые исследования занимаются мутациями de novo — мутациями, которых не было у родителей, но которые спонтанно появились в яйцеклетке, сперме или во время оплодотворения. Эти мутации могут воздействовать на отдельные гены или проявляться в виде вариаций количества копий, когда целые участки ДНК, содержащие несколько генов, подвергаются дупликации или делеции. Генетики уже идентифицировали невероятное количество генов, которые, похоже, ассоциируются с аутизмом. В одном из докладов, где описываются результаты осмотра 900 детей, приводится список из 1000 потенциальных генов: «секвенирование экзома более 900 пациентов дало в первом приближении почти 1000 генов, влияющих на болезнь»‹‹431››.
Вся эта тысяча генов связана с нормальным развитием той части мозга, которая отвечает за человеческий интеллект: серого вещества коры головного мозга. Именно серое вещество позволяет нам освоить человеческие навыки: речь, чтение, письмо, танцы, музыку и, что важнее всего, навык социального общения, который стимулирует нас заниматься всем вышеперечисленным. Достаточно ошибки в копировании всего нескольких из этих 1000 генов, иногда — даже одного, чтобы мозг начал развиваться неправильно, и ребенок получил диагноз «расстройство аутистического спектра».
Итак, всего несколько проблемных генов могут пустить под откос всю программу развития мозга. Но чтобы все пошло правильно, все гены развития мозга должны быть полностью функциональными.
Учитывая, что у людей всего около 20 000 генов, а 1000 из них необходима для развития мозга, получается, что генетики обозначили 5 процентов всех генов из нашей генетической «базы данных» как необходимые для развития здорового мозга — и это мы только начали искать. На каком этапе поиск генов, мутация которых приводит к аутизму, превращается в сизифов труд? Когда мы найдем 5000 таких генов? 10 000? Весь человеческий геном? Когда мы перестанем близоруко фокусироваться только на тех генах, которые играют роль в развитии аутизма?
Я скажу вам, когда: когда мы узнаем, что в геноме среднестатистического ребенка-аутиста мутации de novo наблюдаются не только в генах, связанных с аутизмом, но и буквально везде, по всему хромосомному «ландшафту». Когда мы поймем это, то не сможем не предположить, что аутизм лучше будет назвать симптомом более «глобальной» болезни — болезни, повышающей общее количество мутаций de novo.
Практически погребенным под лавиной статей о генах, связанных с аутизмом, оказалось открытие, что у детей-аутистов примерно в десять раз больше мутаций de novo, чем у их нормально развитых братьев и сестер‹‹432››. Международная рабочая группа по аутизму объявила об этом поразительном открытии в статье 2013 года под названием «Global Increases in Both Common and Rare Copy Number Load Associated With Autism» («Глобальный рост и распространенных, и редких перегружающих вариаций числа копий, связанных с аутизмом»)‹‹433››. (Перегружающая вариация числа копий — это мутация, при которой большие последовательности генов делятся слишком часто). В статье говорится, что да, у детей с аутизмом больше мутаций de novo, но большинство этих новых мутаций статистически не связаны с аутизмом, потому что у других детей они тоже встречаются. У нормально развивающихся детей их просто не настолько много.
Эти новые мутации воздействуют не только на гены, связанные с развитием мозга. Они, похоже, одинаково воздействуют на любые гены. Более того, наблюдается доза-эффект между общим количеством мутаций de novo и тяжестью аутизма: чем больше у ребенка генетических мутаций (чем больше «доза»), тем тяжелее степень аутизма (тем сильнее реакция). И неважно, где именно расположены эти мутации: они могут быть даже в генах, не имеющих никакой заметной связи с мозгом‹‹434››. Это открытие говорит о том, что аутизм зарождается не в мозге, как считалось ранее. Настоящая проблема — по крайней мере, у довольно многих детей — связана с генами. Если это действительно так, то, смотря на ребенка с аутизмом, мы видим ребенка, у которого случилась глобальная генетическая катастрофа. Возможно, что аутизм — просто самое легкоузнаваемое последствие этой генетической катастрофы, потому что когнитивные и социальные симптомы аутизма особенно очевидны.
Авторы статьи 2013 года утверждают: «Учитывая большую генетическую „цель“, поражаемую расстройствами развития нервной системы — сотни или даже тысячи геномных локусов, — можно резонно предположить, что любой фактор, повышающий геномную нестабильность, может быть связан с генезисом этих расстройств»‹‹435››. Геномная нестабильность — вот это уже звучит интереснее. Потому что, посмотрев на проблему под таким углом, мы можем задать более фундаментальный вопрос: что стоит за «геномной нестабильностью», которая вызывает все эти новые генетические мутации?
ЧЕТЫРЕ ШАГА, КОТОРЫЕ ПОМОГУТ ЛУЧШЕ ПОНЯТЬ И ПРЕДОТВРАТИТЬ АУТИЗМ
1. Признать, что аутизм — не изолированное заболевание, а один из множества возможных симптомов, которые все чаще проявляются из-за более серьезной проблемы — десятикратного увеличения мутаций de novo (тех, что отсутствуют у обоих родителей, но проявляются у детей). Пока кто-нибудь не придумает нормальное имя, давайте назовем это синдромом мутаций de novo.
2. Начать поиск методов профилактики синдрома генетических мутаций de novo.
3. Понять, что с помощью технологий с синдромом генетических мутаций de novo справиться невозможно.
4. Идентифицировать здоровую репродуктивную среду, которая помогала ДНК создавать здоровых детей с нормально развитым мозгом в течение тысяч поколений.
В разделе «Почему ДНК забывает?» в главе 2 я затронула идею, что для точного копирования генетического материала и эпигенетических «закладок» необходима оптимальная питательная среда, а рацион питания, стимулирующий окисление и воспаление, может нарушить эту деликатную операцию, что приводит к мутациям и мешает нормальному росту. Там я в основном говорила об ошибках в эпигенетическом программировании, то, что можно назвать эпигенетическими нарушениями de novo. Теперь я смею заявить, что те же самые условия, что необходимы для правильной передачи эпигенетических «закладок», необходимы и для правильного копирования генетических данных.
Что является противоположностью благоприятной питательной среды? Постоянное употребление вызывающего воспаление и окисление растительного масла, содержащего вышеописанные мутагенные вещества. Более того, если воздействие этих мутагенов из растительного масла вызывает поломку системы точного копирования генов, то наверняка будут наблюдаться и другие пагубные эффекты от этого общего дефекта репликации генов. И они наблюдаются. Финские ученые обнаружили, что у детей с расстройствами аутистического спектра в 1,5–2,7 раза выше риск серьезных врожденных дефектов, чаще всего — опасным для жизни пороком сердца или дефектом нервной трубки (головного и спинного мозга), из-за которого ребенок не может нормально ходить‹‹436››. Другая группа ученых, из Новой Шотландии, обнаружила у детей-аутистов небольшие дефекты внешности: ненормально вывернутые уши, маленькие ступни, глаза, расположенные слишком близко друг к другу‹‹437››.
ТОЛЬКО ЛИ НА МОЗГ ВЛИЯЕТ СИНДРОМ ГЕНЕТИЧЕСКИХ МУТАЦИЙ DE NOVO?
Ничто не сможет направить исследования аутизма в более продуктивном направлении лучше, чем взгляд на аутизм как симптом более серьезного заболевания, которому мы дали условное название «синдром генетических мутаций de novo», или DiNGS. (Вот вам мнемоническая формула: токсины из растительных масел «царапают» (ding) вашу ДНК, словно гравий из-под колес, царапающий вашу машину).
Если вы согласны с моей гипотезой, что эпидемическое распространение аутизма — это симптом эпидемии новых генетических мутаций, то, наверное, можете задать логичный вопрос: почему единственный известный симптом DiNGS — аутизм? Почему мы не видим кучи новых болезней, связанных с генетической мутацией и поражающих другие органы, а не только мозг? Мы видим. Согласно новейшим докладам CDC по врожденным дефектам в США, 29 из 38 наблюдаемых врожденных деформаций органов стали встречаться чаще‹‹438››.
Но это редкие события, они встречаются совсем не так часто, как аутизм. Причина этой разницы в частоте состоит в том, что мозг развивающегося плода может выдержать больше повреждений, чем другие органы, и ребенок все равно при этом родится живым. Сложная природа мозга делает его наиболее уязвимым к мутациям, но нарушения его развития не уменьшают выживаемость ребенка в утробе. Аутизм воздействуют на самую новую с точки зрения эволюции часть мозга, и это значит, что на жизнеспособность плода он практически не влияет. Если бы вредные мутации, приводящие к аутизму, случались, например, в сердце, легких или почках, то плод бы просто умирал, вызывая выкидыш. Поскольку эти органы начинают развиваться уже на четвертой-шестой неделе беременности, такой ранний выкидыш может пройти без особых симптомов, кроме кровотечения, которое можно вполне спутать с запоздавшими обильными месячными, и женщина даже не узнает, что была беременна.
Я изложила для вас аргументы, что рост случаев аутизма — это на самом деле симптом синдрома генетических мутаций de novo, вызванных окислительными повреждениями, а растительное масло — главный виновник этих новых мутаций. Мои слова — результат поэтапной дедукции, основанной на лучших доступных данных химии, генетики и физиологии. Чтобы проверить достоверность гипотезы, нужны новые исследования.
Если достаточно людей согласятся, что не хотят видеть расстройства аутистического спектра, ворующие нашу личность, в своей жизни, и мы сможем отбросить неприятное ощущение, что единственное, что мы можем предпринять — молиться во время беременности, чтобы малыш не оказался тем самым «каждым сорок вторым», страдающим от этих расстройств‹‹439››, — то, может быть, нам удастся убедить ученых наконец проверить гипотезу о связи аутизма с употреблением растительного масла. И вот еще что: поскольку научные исследования зависят в том числе и от поведения потребителей, если достаточно покупателей в магазинах и посетителей ресторанов покажут своими тратами, что знают, что их репродуктивное здоровье зависит от богатой антиоксидантами и бедной токсинами диеты, покупая продукты без растительных масел, то очень скоро научные гранты начнут выделять на исследование того, как именно растительное масло лишает наших детей генетического богатства, которое им положено по праву рождения.
МУТАЦИИ DE NOVO У МУЖЧИН И ЖЕНЩИН
Многочисленные исследования показали, что чем старше отец, тем выше вероятность рождения ребенка-аутиста. Согласно данным 2011 года, 50-летний мужчина в 2,2 раза сильнее рискует стать отцом ребенка-аутиста, чем мужчина моложе 30 лет‹‹440››. Как я уже говорила в этой главе, некоторые мутации de novo неизбежны даже при идеальном рационе питания. Вероятность развития аутизма у детей отцов зрелого возраста повышается, потому что мутации de novo с возрастом накапливаются в клетках, производящих сперматозоиды (сперматогониях), так что чем старше он становится, тем больше мутаций будет содержаться в сперме. Но, поскольку растительные масла генотоксичны, будет даже не слишком большой натяжкой утверждать, что чем больше растительного масла употребляет в пищу мужчина, тем больше мутаций накопится в его сперматогониях. Соответственно, можно предположить, что если мужчина сидит на типичной американской, а сегодня и русской диете, получая до 60 процентов калорий из растительных масел, то количество мутаций de novo у него будет намного больше, чем у мужчины, соблюдающего «Человеческую диету» — без растительных масел и очень питательную.
Помните простую формулу, которую я привела, объясняя болезнь Альцгеймера, и которая говорит, как воздействие растительного масла, по сути, ускоряет старение мозга? Точно такое же ускоренное старение происходит и в мужских яичках каждый раз, когда мужчина налегает на еду, богатую растительными маслами. Грубо говоря, яички мужчины, полчаса сидевшего в «Макдональдсе» с бургером и картошкой фри, за это время постареют намного больше, чем на полчаса.
У «Монти Пайтона» есть забавная песенка о том, что каждый сперматозоид невероятно ценен; она смешна в своей нелепости хотя бы потому, что яички у мужчин производят 1500 сперматозоидов в секунду. Но есть все-таки что-то чудесное в том, насколько точно копируются миллиарды строк генетического кода, который будет влиять на физиологическую идентичность детей мужчины. И чем «моложе» будут чудесные переписчики, которых мы называем сперматогониями, тем выше шансы на то, что его дети будут жить лучше.
Пока не настанет тот день, когда ученые все-таки опубликуют доказательства того, что будущим родителям стоит избегать растительных масел, мы можем самостоятельно предпринять одно простое действие, которое, несомненно, благотворно скажется на всех аспектах развития вашего ребенка: избегайте растительных масел и продолжайте оптимизировать свою диету. Этим вы не только и не столько откажетесь от идеи существования технологического решения, сколько обратитесь к источнику самой сложной и эффективной технологии по производству детей из всех когда-либо существовавших: Матери Природе.
Теперь, когда вы знаете, что я думаю о Враге Народа номер один, позвольте мне изложить свои мысли и по поводу его соратника, Врага Народа номер два — сахара.
