В течение двух лет, предшествовавших визиту ко мне, Брендан неизменно спал во второй половине дня по 40–60 минут. Он обычно ложился после ужина, примерно в 19.00, и спал до 6.00. И все бы ничего, но Брендану было 10 лет. Иногда он засыпал на 10–15 минут и в школе, хотя чаще всего мог справиться с сонливостью после возвращения домой. Когда мы познакомились, он учился в четвертом классе, и у него уже начались проблемы как с успеваемостью, так и с общением. Его учительница была обеспокоена и считала, что его необходимо направить к социальному педагогу.
Восемнадцатилетняя Жаклин также для своего возраста спала удивительно много: 10 часов ночью и, как правило, два раза по 20 минут днем. Иногда на нее вдруг нападала такая сонливость, что не заснуть было почти невозможно, даже если она не бездействовала. Годом раньше она попала в аварию (к счастью, неопасную), заснув за рулем. С тех пор она водила машину редко и никогда не ездила одна. Колледж она бросила после первого курса, поскольку была не в состоянии бодрствовать весь учебный день и выполнять задания. Чрезмерная сонливость впервые проявилась у Жаклин в 15 лет, а к моменту нашей первой встречи она заметила два новых симптома. Во-первых, иногда вечером, уже погружаясь в сон, она чувствовала, что не может шевельнуться, ей подчинялось только дыхание и глазные яблоки. Паралич длился несколько минут или до тех пор, пока она не засыпала либо кто-нибудь не трогал ее или не заговаривал с ней. Во-вторых, когда она от души смеялась, а иногда и злилась, то испытывала физическую слабость. Становилось трудно держать голову прямо или подгибались колени, так что порой она даже падала. Оба симптома пугали ее, а слабость нередко оборачивалась неловкостью, и Жаклин было трудно даже рассказывать об этом.
Оба эти пациента страдали нарколепсией, основным симптомом которой является чрезмерная сонливость. Со временем у нарколептичных детей обычно развиваются и другие симптомы, как у Жаклин: внезапные приступы слабости в дневное время (катаплексия), временный паралич и галлюцинации при засыпании или пробуждении (сонный паралич и гипнагогические галлюцинации). Более того, приступы катаплексии, наблюдавшиеся у Жаклин, – главная особенность этого нарушения. У Брендана они еще не развились, но почти наверняка начались бы в дальнейшем.
Нарколепсия – довольно редкое, но не уникальное заболевание. В США оно возникает примерно у одного ребенка из 2000, то есть распространено лишь вдвое меньше, чем рассеянный склероз, и в пять раз больше, чем муковисцидоз. У мальчиков и девочек оно встречается с одинаковой частотой. Среди 40 000 болельщиков, присутствующих на баскетбольном матче, около 20 уже имеют нарколепсию или вскоре заболеют ею.
Как правило, нарколепсия не проявляется до среднего подросткового возраста, хотя у Брендана она началась раньше. И у Брендана, и у Жаклин симптомы наблюдались несколько лет, прежде чем был поставлен диагноз и начато лечение. У большинства больных нарколепсия остается невыявленной от восьми до десяти лет, и не потому, что ее невозможно диагностировать раньше, а по той причине, что симптомы остаются незамеченными или неправильно интерпретируются.
Не у всех сонливых детей есть нарколепсия. Тяга к сну может быть симптомом и других расстройств, различных заболеваний и депрессии. Аномально сонливых детей объявляют «ленивыми» или «безынициативными», причем врачи совершают эту ошибку не реже, чем родители. Однако сонливость – серьезный симптом, от которого нельзя отмахиваться. Если ребенок кажется более сонным, чем можно ожидать, отнеситесь к этому внимательно. Подростка, который день за днем остается сонным без видимой причины, обязательно нужно показать врачу.
